В 1995 году я, будучи телохранителем и «консильери» (советником) лидера Колесовской ОПГ (организованная преступная группировка), придя домой, застал заплаканную жену и двух известных мне оперативников ОРБ на нашей кухне. И узнал из диктофонной записи, что один из наших «коллег» заказал лидера ОПГ и меня чеченским исполнителям.
Новость была неахти. Разговор с женой тоже. Вспомнил о Боге и решил, что «завяжу», а там будь, что будет. Повлиять на развитие событий я все равно не мог.
Казалось выйти из группировки будет практически невозможно. Но...! Отпустили после сходки неожиданно легко. Я отказался от «подконтрольных коммерческих фирм», а мне выказали респект новым Фордом. Красным и быстрым.
Шло время. Лидер сбежал, а я продолжал жить. Позже я узнал, что исполнителей взяли на другом заказе.
Про Бога я стал помаленьку забывать и подумывал, как бы «срубить бабло» попроще. Нет, я конечно где-то числился зам. директора, получал зарплату, жестко качал права, если казалось, что она «не по чину»... Короче, оставался свиньей. Но, как говорили, с добрым и отходчивым сердцем.
Однажды, маясь от безделья, я приехал к маме. Так просто. Она метнулась на кухню, сынулю покормить, а я прилег с книгой на ее старый пружинный диван. Читать я любил всегда. Открыл книгу и...
Вот дальше я буду продолжать излагать «художественно», я по другому просто не умею, но вас это не должно смущать, так как все будет правдой, может какие детали из-за прошедших лет подкорректируются, но не суть и события.
Книга открылась и.... Меня вдруг завертело, но странно так — тело оставалось неподвижно, а ощущение насильного утаскивания, по другому не скажешь, было физическим!
Я оказался на поле. Огляделся. Краев у Поля не было — сплошной горизонт. Тут и там виднелись групки людей. Человек по десять-двадцать. Поле представляло высохшую в лютый зной, растрескавшуюся равнину, исчерченную разной глубины и ширины трещинами. Весьма уродливыми.
Я заметил, что и меня окружает несколько человек, таких же растерянных и испуганных. Было угнетающе пасмурно. Даже нет, назвать это пасмурно можно с большой натяжкой. То, что принималось за небо, таковым не являлось. Потому, что не ощущалась его высота. Это была пластмассово-матовая, темно-серая плоскость над головой. Но, тем не менее, освещение было довольно таки сносным.
Все спрашивали друг друга, что мы здесь делаем и как тут оказались. Кто-то, по-моему, плакал.
Около каждого из нас, почти у ног, лежали кучки свежескошенной травы. Она была такой яркой и живой, что более резкого контраста с шелушащейся и мертвой землей, трудно себе представить.
Неожиданно из-под земли стали раздаваться удары. Оглушительные и ужасные. Почва начала приподниматься, причем у каждого только рядом с ним. Странно, только что мы стояли, сгрудившись, и в то же время, между нами оказалось метров двадцать.
Земля стала проваливаться и из ее недра вылезла огромная рука, по локоть. С этого момента, что происходило у других, я не видел.
Кто-то невидимый, но СВОЙ (я это почему-то знал) в прямом смысле телепатически сказал: — Бросай в яму СВОЮ ТРАВУ !
Не могу ответить как, но я понял — ЭТА ТРАВА, — МОИ ДОБРЫЕ ДЕЛА!
Я лихорадочно начал кидать в расширяющуюся пропасть свою траву!
Но та продолжала шириться, ручища невидимого пока монстра выламывала огромные куски, которые исчезали внутри.
И вот трава закончилась. Нет ни травинки! А из разлома, сперва по плечи, а спустя мгновение по пояс, появился он!!! Огромная, не меньше метра в окружности голова и все остальное ей под стать! Мышцы бугрились и перекатывались под, землистого цвета, заросшей грубой щетиной, кожей! Два коротких, но необычайно толстых, рога нависали над непроницаемо-черными глазами, размером с добрую сковородку.
Из этих глаз лилась ТАКАЯ НЕНАВИСТЬ и от них исходил ТАКОЙ УЖАС, что я был, буквально, близок к обмороку!!
Чудовище подняло двухметровую, толстенную ручищу и со страшным ревом обрушило землю подо мной...
Я полетел вниз. Полет не помню сейчас, но приземлился жестко.
Я все время ощущал справа присутствие кого-то, но сколько не крутил головой, увидеть не удавалось. Знал только, что это СВОЙ.
В метре от меня возвышалась скала. Вершиной своей она упиралась в потолок, мерах в трех над моей головой. Этот поток был страшнее всего. Он прямо-таки дышал нестерпимым жаром. По его поверхности, багрово-черной, бегали сполохи рдеющего пламени. Жар стоял такой, что волосы на голове трещали, а кожа горела и плавилась!
Неожиданно из-за скалы появился этот. Странно, потолок низкий, а он был метров пяти! И над ним также был этот же потолок, что и надо мной, но он его не задевал. Многомерность какая-то!
— Ты мой! — прорычало чудище и почти схватило меня, неожиданно выбросив вперед руки.
Я с каким-то животным визгом отскочил и бросился за скалу.
Началась погоня. Он то настигал меня, то отставал нарочно, играя как кот с мышью! Дышать было невыносимо — страшный жар и серная вонь не позволяли вдохнуть полной грудью. Я дышал крохотными глотками, часто-часто и бежал уже не с визгом, а с каким-то стонущим мычанием.
Ужас сковывал, но останавливаться было непредставляемо!
Справа неотступно и невидимо с моей же скоростью двигался СВОЙ.
В тот период моей земной жизни я часто смотрел зарубежные фильмы, где иногда нечисть останавливали, вытянув перед собой крест.
Убегая, я вспомнил об этом и, набравшись духу, вытянул, висевший у меня ,со времени позднего крещения, крестик из алюминия на грязновато-голубом заношенном шнурке перед собой и ткнул им в сторону ужасного преследователя (родители жены уговорили меня креститься, в момент, когда крестили мою полугодовалую дочь, я сделал это уступкой, а не осознанно).
Он в ужасе остановился, съежился и стал, как будто меньше. Воодушевленный, я стал читать Отче наш... Так как слышал это в кино: «Отче наш, иже еси на небесИ... Да святиться Имя Твое... Да приидет Царствие Твое»...
Он стал еще меньше и в его глазах отразился животный ужас. А потом... Случилось непредвиденное. Я НЕ ЗНАЛ МОЛИТВУ ДАЛЬШЕ!!! НЕ НЕПОМНИЛ, А ИМЕННО НЕ ЗНАЛ!!! Все что сказал — помнил по фильмам!
Растерянность видимо отразилась на моем лице. В его глазах вспыхнуло такое злорадство, такое высокомерие, что я в ужасе приготовился, было, бежать, но ноги оказались неподвижны!
Внезапно он стал увеличиваться в размерах, причем не вверх, а, как бы, вверх-вперед, под углом ко мне. И вот его лапа берет двумя пальцами МОЙ КРЕСТИК и сминает его пополам!!!!
— Что мне твой крестик без веры твоей!? — пророкотал троекратно помноженный голос, заполнивший все пространство!
Я зажмурилась и согнулся... Ничего! Просто — ничего! Открыл глаза.
Он сидел привалившись спиной к скале. Голова на руках. И я услышал как он, как бы канюча, стал жаловаться на то, что ему не дают покаяться! А он так хотел бы! И дальше, что-то в том же духе.
Во мне проснулась жалость! Я почти заплакал вместе с ним! И протянул, было, руку погладить его меж черных, с желтовато-грязным основанием, рогов. Но внезапно тот, СВОЙ, схватил меня за шиворот и волосы и, буквально, вышвырнул меня в мой мир. В мое тело!!!
Надо заметить, что находясь под землей, я все время чувствовал свое затекшее тело. Диван у мамы был старый и в спину вдавливались пружины. А из-за неподвижности боль ощущалась уже конкретно. Очень необычное и странное состояние — в себе-вне себя!
Когда я смог соображать, я увидел перепуганную маму, но сказать ничего не мог. Рот не слушался!
Я схватил ее молитвослов и стал лихорадочно читать-учить молитвы. Про себя. Мыча иногда. За раз (минут сорок) я выучил Отче наш, Богородице Дево и Символ Веры!!! Спустя еще пару часов начал выговаривать слова.
Через год я был в монастыре. Приходящим трудником, помощником игумена. Я был неплох, как организатор и это служило делу.
А спустя еще несколько лет все потускнело, страх затерся, падения находили меня, а я их. Мы стали союзны.
Батюшка не отворачивался от меня. Никогда. А я, душой, от него. Но поступки были и повторялись. Потом его не стало. Я провожал его, по его же благословению. Плачу о нем и радуюсь, так как знаю, ГДЕ он. Знаю, потому, что несколько раз мы встречались ТАМ. Во сне, но как бы наяву. Он гладил меня по голове, я же, заикаясь от слез отчаяния и радости, размазывал свои сопли по его седой бороде. Как было не раз при его жизни.
У меня тоже, к счастью, есть опыт общения с отцом, после его земной кончины.
Он умирал от рака, в возрасте 52 лет. Два года мучения и слабость не сломили его большого сердца. По стенке доползал в туалет и ванную комнату. Старался минимально заставлять заботиться о себе. Только ничего не мог поделать с единственным легким, пораженным болезнью - свист и хрип разносились по всей квартире. Поначалу слышать это было больно, но, со временем все привыкли. Такова жизнь....
За восемь часов до смерти он попросил мою маму записать его грехи на бумагу, пока я, специально вызванный, поехал в город за батюшкой. К моменту приезда, он уже почти не воспринимал действительность. Но, тем не менее, исповедь состоялась и, причастившись, через восемь часов он отошел в Вечность.
Похороны состоялись на местном кладбище, куда привозили хоронить из трех соседних деревень и нашего поселка. Погода была под стать - низкое, грязно-серое небо и февральский ветер делали похороны поистине гнетущими.
Метрах в семидесяти от нас виднелась еще группка людей и небольшой гробок. Как сказал кто-то из наших, хоронили какую-то славную старушку.
Я молча смотрел на отца и не мог отвести глаз. Я понимал, что его больше нет, но такое спокойствие было на его лице, что хотелось смотреть... на эту загадочную печать.
Вдруг, кто-то из присутствующих неприлично громко воскликнул - Смотрите, смотрите! Это, конечно, отвлекло всех и мы посмотрели, куда указал этот человек.
На небе, этом грустном небе, несмотря на ветер, ровно над двумя могилами слой свинцовых облаков прорезали два аккуратных тоннеля, прямо до бездонной синевы ! .........
Не знаю, почему я не был удивлен.... Просто, отметив мистичность явления, вернулся к отцу.
Поминки, как и "положено" прошли под два ящика водки, хотя мать не одобрила.
Спустя полгода я увидел сон. Мой отец бодро и неутомимо таскал сосновые бревна, похоже, на какую-то повозку.
Прошло еще сколько-то времени и, по моему, мать увидела, как он бревна распускает на доски. В этот же период моя семилетняя дочь тоже во сне видела отца, занимающегося деревом.
Следом мой сон.... Я вхожу в какую-то мастерскую, повсюду инструмент и заготовки по столярке, оконные рамы, дверные косяки и прочее. Ко мне спиной работает рубанком отец. Мышцы здорового тела ходят под ситцевой рубахой. В окна льется яркий свет. Вокруг него на полу горы янтарной сосновой стружки - запах счастья неимоверного! А в этих красивых ажурных горах со счастливым визгом играют дети! Такие яркие и живые - глаз не оторвать! Надо заметить, что при жизни отец очень любил всяких детей и они вечно крутились около него, вызывая у меня сложную смесь ревности и гордости. Он мастерил из дерева разные забавные игрушки, они могли нехитро двигаться и радовали чрезвычайно. Как-то раз, за одно лето он построил нам дачный домик на шести сотках, который даже в плохую погоду не давал грустить - рама большого окна на веранде была застеклена треугольниками цветного стекла всех, доступных тому времени, цветов и оттенков. И дом наполнен был радостью дневного света....
Не знаю, сколько времени пробыл там, любуясь на все это, но поговорить не довелось. Так и проснулся под радостный гомон детишек.
Прошло еще время и я, во сне, оказываюсь на поле покрытом изумрудной травой. Яркий свет заливал все вокруг, но источник этого света не был очевиден, как солнце. Просто свет разливался повсюду и все.
Где-то в полукилометре виднелись ряды деревянных домиков. Сотни, а то и тысячи. Я пошел к ним. Помню очень переживал, что мну траву, но, обернувшись, увидел, что она распрямляется тут же, как ни в чем не бывало.
Подошёл я, по какому-то наитию, к определённому домику. Он показался мне простоватым, но немного сказочным - не было ни двери, ни оконных рам, на проемах колыхались полупрозрачные занавеси. Зашел внутрь.
Деревянный стол и табурет, да еще топчанчик, застеленный одеялом из лоскутов всех цветов радуги - вот и все убранство. На столе, по моему, стояли простые ромашки.
Навстречу мне шагнул отец! Он был молодой и сильный. И улыбался. Мы обнялись и сели на топчанчик.
- Вот, сынок, сейчас я так живу. Это мой дом. Пока.
И это было все, что я запомнил из разговора в домике. А разговор был.
- Тебе пора, сынок....
Он вышел меня проводить. Мы шли по траве и нигде не было ни одной тропинки. Людей я тоже не видел, но их присутствие ощущал.
Неожиданно трава закончилась и впереди лежала коричневая пашня.
- Дальше мне нельзя - сказал отец и мы обнялись.
Я побрел по этой пашне и, вскоре, вышел на грубую, каменистую дорогу, по сторонам которой тянулась безконечная свалка, наподобие городской. Чего там только не валялось! Старые телевизоры, холодильники, радиолы и прочий бытовой скарб. Шкафы, ковры, тумбочки! Обрывки и обрезки одежды и бумаг! Все-все! И во всем этом копошились опрятно одетые, на мой взгляд, люди.... Найдя что либо, по их мнению, стоящее, они сосредоточенно и придирчиво рассматривали находку и суетливо запихивали ее кто в сумку, кто еще куда. Эти люди напоминали помойных чаек, только вот чаек там не было. Ни одной....
Спустя некоторое время свалка, вдруг, резко оборвашись, но без всякого перехода, перешла в город. Причем она и была, как я понял, окраиной его. Потому что дальше все напоминало старый центр какого-нибудь небольшого европейского городка. Мощеная улица, витрины магазинчиков, кафе за стеклом и открытые. Что-то напоминающее Вильнюс. Людей было не много, но и немало. Они сидели за кофе, читали газеты, рассматривали через витрины что-то. Но ! Никто друг с другом не разговаривал ! Мало того, стиль одежды был таков, что временами казалось, что я попал в прошлое, а иногда, что в будущее. Шляпки с перьями и пышные юбки, сменялись шотландкой жакетов и ультра-модными кроссовками. Котелки и трости - бейсболками электронными часами и брелоками.
Что-то еще безпокоило меня. Помучавшись я понял. При всей пестроте типажей, они делились всего на два! Одни были механически спокойны, как роботы, другие возбужденные холерики, с рваностью движений и лихорадочными глазами. Лед и пламень.
Я, преодолевая непривычную робость, спросил у подвернувшейся дамы в шляпке, что здесь происходит.
Она - Что вы имеете ввиду?
Я - Неестественность какая-то....
Дикий взгляд и стук удаляющихся каблуков....
Как проснулся...Не помню уже.
видимо в его первом сне,где он ощущал присутствие Своего рядом,Ангел Зиждитель творил ему подсказки и по молитве и про Крест,значит,душа ощущает,что творит Ангел,и идут действия.Или это только в том случае,когда Душу намерены возвратить в мир тварный?Но,раз Господь приидет,и воскресит всех,значит,Душа должна ощущать творения Ангела Зиждителя,или это в другом пространстве идет накопительно,а после выжигания всех грехов,выдают новую одежку Душе?Через боли и страдания.
Щедрой рукой добрый наш Господь изливает милость Свою. Одаривает, открывает, утешает, вразумляет, и много всего еще, что и перечислить невозможно. Мы тянемся к Нему – Солнцу жизни, ища в Нем тепло и защиту ото всех невзгод. И Он никогда не перестает любить нас, не оставляет, вновь и вновь разрушая сети, в которых мы оказались. Все это непросто. Это путь. Все мы странники, идущие одной дорогой – дорогой жизни. Все мы препоясаны скорбями и радостями. Все в поисках вечно ускользающего счастья. Мы не сильны, как монахи, и не мудры, как старцы. Мы надеемся, что все будет хорошо, и с досадой замечаем в себе грустные чувства. Эти чувства, точно мелкие камушки, набиваются в наши башмаки и мешают идти, иногда раня до крови.
Нет таких слов, чтобы объяснить чувство одиночества. С ним знакомы многие, если не все, кто живет в миру. Ни тяжелый труд, ни занятость, ни добрая компания не защищают от него. Многодетная мать, изможденная тяжелейшим подвигом, в краткий миг отдыха ощущает его укол. Крылатый юноша, умница и любимый сын, в толпе в транспорте, прижатый к холодному окну троллейбуса, вдруг испытает его тяжесть. Отец семейства, опора, первая и главная стена от житейских невзгод, внезапно пошатнется, осознав его присутствие. И девушка, не минуту только, но и час, другой станет мучиться им, как температурой. Одиночество, словно сырая зима Петербурга, пробирает до самых костей. Кажется, с ним надо смириться. Но что, если и смиряться-то не с чем? Что, если одиночество взять и внимательно рассмотреть? Задуматься над его природой и отмыться от него милостью Божией. Возможно, и нет у одиночества истинной силы, а так, только обманчивые впечатления.
Убийца
И вот, уже совсем недавно, в один поздний вечер, когда на улице было темно, и дождь стучал по подоконнику, и ветер сквозил из окна, я опять внезапно ощутила укол одиночества. Я подошла к окну, стала всматриваться в пробку на дороге и подумала, что где-то там, вероятно, застрял мой муж. Но в сущности это ведь неважно. Мы рождаемся одни и умираем одни. Таков удел всех людей. Но, подумав так, я вспомнила случай, а точнее – беседу, произошедшую почти три года назад. Тогда тоже был вечер и дождь, и именно это обстоятельство заставило мою собеседницу тоже кое-что вспомнить.
Мы сидели в трапезной после вечерней службы, надеясь, что дождь утихнет и можно будет добежать до дома. Зоя, пожилая женщина, включила обогреватель и придвинула его к ногам.
– Колени болят, – сказала она.
Мне Зоя очень нравится. Но не потому, что я ее хорошо знаю. Просто она чем-то напоминает мне мою любимую, но давно почившую бабушку Любу. И это сходство, почти неуловимое, превращает Зою в близкого для меня человека. Я к ней тянусь, а она отвечает мне терпением и добротой.
В трапезной нас было пятеро, но вскоре трое убежали. Я же ждала мужа, который должен был вернуться за мной и принести зонтик.
– Такое чувство, будто мы одни в целом мире, – задумчиво сказала я, глядя в маленькое окошко.
Улицу почти не было видно, только вода стекала по темному стеклу. Мне показалась моя мысль очень романтичной, почти философской. Но Зоя сказала:
– Глупости и неправда это. Мы не бываем одни.
Я посмотрела на нее. Она растирала больные колени, а лицо ее выражало страдание.
– Знаешь, – задумчиво проговорила Зоя, – мне это один случай из жизни напомнило. Тоже тогда непогода такая была. Правда, снег. Но вечер точно такой – темный, промозглый. У меня тоже тогда очень ноги разболелись. Погода…
Я вновь попыталась вглядеться в темноту в поисках мужа, но дождь не давал. Я подумала, что стоит побежать к нему навстречу. Все лучше, чем просто сидеть и ждать.
– Садись, – сказала Зоя, – расскажу тебе, и не будешь больше эти глупости думать.
– Меня муж ругать будет, если я под дождь пойду, – вслух высказала я свои мысли-сомнения.
– И правильно, – строго проговорила Зоя. – Садись, говорю, не маячь.
Я села напротив женщины, и мне опять стало ее жалко. Она все терла свои колени. Но тут я посмотрела в ее глаза, а там – искорки то ли веселья, то ли просто жизни.
– Что за история? – спросила я, ощущая сухое тепло обогревателя.
– Февраль был, – начала Зоя. – Я моложе. Но ноги уже никуда. Хотя сейчас еще хуже. Эх… В общем, я в церкви дежурной была. Поздний вечер. В храме ни души. Я одна. Точно так сидела да колени терла. За окном будто ночь: темень, хоть ножом режь. И ветер воет под кровлей. Мрак. Неуютно. Я молилась. Читала акафисты да на часы поглядывала. А стрелка, как заколдованная, едва двигается. И тут заходит в церковь парень. Я смотрю: ну и рожа у него! Мрачный, сутулый. Он мне сразу не понравился. Зыркнул он по сторонам и ко мне пошел…
Зоя наклонилась ко мне через обогреватель, а я к ней потянулась. Лицо у нее стало суровое, и мне как-то не по себе. А она продолжает:
– «Что? – говорит. – Одна здесь?» Я промолчала. А он вблизи еще страшнее. Шрамы какие-то на лице, и руки грязные. Он мне говорит: «Дай мне свечей», – и кидает несколько бумажек. Я на все ему свечей даю. А он смотрит на меня, глаз не сводит. И тяжело так на сердце. А руки у меня от страха так и трясутся, так и трясутся.
Зоя тяжело вздыхает, и я вместе с ней думаю: «Вот так ситуация! Так и дежурь в церкви! Ведь даже заступиться некому!»
Зоя грустно улыбается:
– Заметил парень мои руки. Говорит: «Боишься меня?», и, не дождавшись ответа, сообщает: «Правильно. Убийца я». От такого заявления у меня дыхание так и перехватило.
– И у меня, – выдыхаю я. – Прямо сейчас… Не представляю, как вы… там.
– Ага, – кивает Зоя. – Взял он все свечи. «Куда, – спрашивает, – за упокой?» Я ему дрожащей рукой указала. И он пошел. Пока стоял там, я не знала, что делать. Прикидывала, как защищаться буду. Жалела, что ножа нет. Такой ужас меня охватил, что хоть беги, но и тут никак – ноги от страха и боли совсем не шевелятся. Все, думаю, убьет меня и не спросит. Думала, надо первой ударить. До такого отчаянья дошла, что слезы потекли. И мысль одна: «Убийца! Убийца!» И вдруг слышу прямо внутри головы голос. Чистый такой, сильный. «Прекрати! – говорит, как колокол. – Ты и сама убийца».
– Как это?! – охнула от удивления я.
– Неважно это, – отмахнулась от меня Зоя. – Важно, что это правда! После этого голоса у меня как отрубило. И страх в один миг прошел, и разум просветлел. Все я поняла. Поняла я свою горькую ошибку. Суд свой осознала.
– И что?
– Что – что? Успокоилась сразу. Охладилась.
– А парень?
– А парень потом опять ко мне подошел, но уже весь заплаканный. Я ему ласковое слово сказала, и он раскрылся. Нуждался он. Оказалось, он бывший солдат. Участвовал в военных действиях. Сам еле уцелел. Пришел поставить свечи за погибших друзей и убитых врагов. И вовсе не убийца он, а уставший воин. Мы с ним два часа проговорили. Так-то.
«Ангел-хранитель вразумил, – ответила Зоя. – Все время рядом был и не дал беде случиться. Нет, не одни мы!»
Я крепко тогда задумалась. Потом посмотрела на Зою. Оставался у меня еще один вопрос, но я не знала, уместно ли о таком расспрашивать. Но потом как представила, что вся изведусь в неведении, так сразу и набралась смелости.
– А что же это за голос такой был? – спросила я.
– Думаю, Ангела-хранителя моего, – спокойно ответила Зоя. – Видишь, как вразумил. Все время рядом был и не дал беде случиться. А ты говоришь: одни в целом мире. Нет. Неправда.
Уже возвращаясь домой под зонтом и опекой мужа, я подумала: «Как хорошо, что Ангел-хранитель всегда рядом. Что мы никогда не бываем одиноки. Какое замечательное обстоятельство в жизни каждого христианина!»
***
Конечно, хочется написать заключительное слово. Но я не духовное лицо и почти не имею опыта духовной жизни. Все выводы духовно-нравственного порядка я с легким сердцем отдаю тем, кто это умеет. Я только искренне надеюсь, что эти случаи кому-то, как и мне самой, в сложный момент, когда стоит напротив одиночество, послужат утешением и защитят сердце. И тогда это чувство, как назойливый камушек в ботинке, уже никогда не помешает нам идти вперед. Мы просто выкинем его прочь, навсегда, и с уст наших сорвется:
Григорий Распутин :Вот вдохновенный гимн молитве, воспетый Григорием Распутиным, вот слова духоносного старца, маленькая жемчужина, пополнившая сокровищницу святоотеческой мудрости, бесценный бисер. А собирал он его по крупицам всю свою жизнь, проникался умом и складывал в сердце: в труде и в странствиях, в паломничествах и беседах, во дворцах и в простых крестьянских избах. Везде он наблюдал, исследовал жизнь, и, прежде всего, влекла его человеческая душа, а в ней - Бог. Оттого-то, наверное, хорошо было всем с Григорием Ефимовичем, тепло и уютно, за то и любили его люди.
«Молитва - жизнь христианская.
Горе на земле - радость на небе. За что радость на небе? За скорби и за молитвы. За какие? За те: в скорбях ходили в храм и причащались Святых Тайн.
***
В скуке - молись, увидишь, радость восторжествует в тебе. Очень трудно - молись, потеря - молись, Бог обратит Своими судьбами потерю. Молись за разные нападки, молись. И злоба разбирает - помолись - забудешь врагов, молись! Очень не хочется молиться - молись, это более услышит Бог. Заставишь себя, это послушанье небес - всему послушанье - высота доброты. И за болезнь - молись - Бог покажет истину, и увидишь сам, страданье - с Богом беседа. Молись, куда идешь; молись - враги поклонятся не перед тобой, а перед Господом, и потому что Господь бывает в человеке, кто молится, молись странно; молись, душой помочь и это доброе дело; молись в трудах, молись, труд - добрых дел молитва.
Храм будет для тебя обновленьем. Молись, когда враги ищут посрамить тебя, молись. И когда радость - молись, и когда обманывают - молись, потому делают опыт, молись - опыт очень высоко стоит, молись, без опыта человек не может доброго дела, молись. Опыт - глава жизни и златницы идеал. Ошибка - наука. Молись - научишься, молись; более всего ошибка научит быть христианином. Молись - ошибка пропадает. Гордость - молись, поправишься. Молись и для тебя Святые Тайны обновленьем души и тела». (СПб. 18-го декабря 1910 г.).
:
...А Вадим от радости так всей семьёй и крестился, очень ему понравился православный Бог.
Через пару недель он купил подарки и позвонил: теперь, говорит, меня никто с правильной дороги не собьёт, а в память твоего участия в моей судьбе хочу привезти подарки, ты не сомневайся, я сам всё заработал, бегу к вам, — и попросил напомнить адрес.
Его тело нашли через неделю, электричка, проходившая рядом, отбросила его к гаражу, и виском он попал на угол. Лежал, прижимая пакет с сувенирами, и лицо за неделю совсем не потемнело, а наоборот, было такое светлое, что обходчик его за живого принял...
Ангел покаяния
Часть первая
Дождливый день, в начале весны 2003 года, когда Ангел покаяния впервые заговорил со мной запомнился мне особо, но прежде чем я научился слышать голос его, около тридцати с лишним лет страдал я душой оттого что не мог найти истину.
Словно загипнотизированный исступлённо искал я истину везде где только воображение моё рисовало её.
Когда же пришёл Ангел он объяснил мне что истину я искал не там где она была.
Я искал истину в себе самом, в своём разуме, в догадках о ней, а надо было её искать в Иисусе Христе, в Его словах, в Нём Самом.
Истину нужно было искать в страданиях Иисуса Христа на Голгофе.
Но если быть точным, так это не я искал истину, но Бог искал меня.
Бог терпеливо дожидался когда я устану от своих бесчисленных неправд.
Я искал истину: в науках, в искусстве, в людях, в музыке, в пороках и даже в экспериментах с магией не зная в те годы о вреде магии для человека.
А что произошло когда я пришел к православию?
Я не стал другим…
Если раньше я искал истину не там где нужно, то теперь я стал её искать НЕ ТАК как было нужно.
Вместо того чтобы более времени посвящать самой молитве я обложился сотнями книг о вере.
Да, я искренне искал путь к Богу, но если искренне что-то делать не так как нужно, искренность не исправит ошибок. Сердцем я понимал что к Живой Правде Божией приблизиться я так и не смог.
Правда умственная и сухая, сколь бы святой и правильной она не была, меня не устраивала. Мне нужно было Живое общение с Богом.
Мне нужен был Живой Всемогущий Бог. Я чувствовал что Тайны Божии были где-то рядом возле меня, о них много говорилось и писалось; но Господь, Его Сила, Его Милосердие, как и во всю прежнюю сложную мою жизнь — оставался для ума моего недоступным.
Когда прошло более десяти лет почти непрестанных поисков Бога внутри православного вероисповедания, я ясно понял что стою у закрытого входа в Небесный Город.
Смутно чувствовал душой я необычайно приятные духовные ароматы истины, как бы издалека, доходившие до моих чувств, сознанием интуитивно слышал что-то происходящее там, за неприступными высоченными духовными стенами Небесного Города; изредка, очень-очень изредка, кто-то неведомый приближался ко мне и поил исстрадавшуюся душу мою отрадой Неба.
Иногда я даже весьма и весьма отчётливо чувствовал Величие и Силу Бога… но…, неясного оставалось больше.
Божий Мир не пускал меня к Себе.
А если уж быть полностью честным, в вере я не понимал почти совсем ничего.
Да, я неплохо знал догматы и в памяти моей хранилось едва ли не всё что пишут отцы церкви, но душа моя была убита грехом гордого высокоумия, избавляться от которого я не умел и научиться удаляться от духа гордости и высокоумия мне было не у кого.
К весне 2003 года усилия моей души (познать истину, вымолить её у Бога) достигли апогея.
Я выбился из сил и так устал внутри себя душой, что в тот памятный для меня день встал перед иконами и открытым текстом сказал Богу:
— Не могу я, Господи, до Тебя достучаться. Терпения уже нет. Выдохся я. Поищи Себе другого человека, более терпеливого чем я, а мне уже ничего от Тебя не нужно. Я ничего не вижу внутри себя кроме тьмы. Едва-едва с ума не свихнулся от книг и молитв. Плюну я теперь на всё и перестану Тебе молиться. Начну жить как все, ничего от Тебя хорошего не ожидая. Молись Тебе, не молись, а как был я дураком круглым, так дураком и остался.
Хорошо понимал я в тот вечер говоря Богу горькие эти слова, что ропотом своим я грешу перед Ним, но уж что сказал, то сказал… сказал, потому что душа моя не выдержала более чем десятилетнего напряжения.
После того как я сказал Богу эти горькие, но Бог знает (искренние мои) слова, я почувствовал что что-то изменилось в пространстве. Рядом с собой я почувствовал явное присутствие: сил, видений и голосов до этого вечера мне неведомых.
Ночь не мог спать.
В три часа ночи вышел из дома и взошел на одно из любимых моих мест на вершине горы, куда я часто уходил в те дни когда тоска и неопределенность давили меня особо сильно. На этой горе мне обычно становилось немного легче.
Когда я поднимался на эту гору я понимал что с душой моей начало происходить что-то превышающее разум.
Жил я в те годы на Алтае в село Сугул.
Взошёл я на вершину печальной моей горы, сел на южном склоне и стал глядеть, с почти отвесной скалы, на текущую внизу, прямо подо мной, небольшую реку и на окружающие меня горы. В это время что-то ещё раз изменилось вокруг меня и я увидел, прежде неведомый мне, мир духов.
Сложно мне сейчас будет в точности описать происходящее в тот день со мной, настолько всё стало для меня необыкновенным.
Видимый мир почти перестал быть видимым для меня, но всюду я видел и слышал десятки духов каждый из которых был занятых какими-то своими делами.
Кто-то заботился о ветре, кто-то о воде, кто-то о земле и о растениях. Небо «заговорило» со мной на своем языке, земля на своем, воздух, растения, река, и ещё что-то (я не мог понять точно что) всё это «заговорило» со мной тысячами различных голосов — которые вдруг стали для меня понятными, хотя по большей части они говорили мне о своём без слов.
Духи которых я (столь неожиданно для себя) увидел в то раннее утро предлагали мне свою дружбу и помощь, но ни один из них ничего не говорил мне о Иисусе Христе и о Его страданиях за грехи мира.
Духи утверждали что благость Бога от века была разлита во всей бесконечной вселенной и что для того чтобы познать истину нет никакой нужды читать молитву Иисусову. Духи говорили что чистые сердцем шаманы язычники были близкими к Богу ничуть не менее чем апостолы Христа, а потом я стал всё яснее и яснее слышать внушения духов:
— Имей чистые намерения. Мы помогаем всем не взирая на их вероисповедание. Главное, это чистые намерения…
Около часа наблюдал я все то тайное, удивительное, величественное и красивое что открылось тогда мне и не чувствовал внутри себя того самого сигнала опасности, который должен был, по моему мнению, предупредить меня: «Всё, хватит. Эти духи не добры. Это бесы. Видеть этих духов — неугодно Богу. Ты можешь обольститься и погубить свою душу»
Время шло.
Уже наступило начало дня. Духи вели себя мирно. В душе моей возникало небольшое беспокойство, но оно было едва-едва заметным для меня.
Где-то в глубине моего сознания я ясно понимал что от меня кто-то опять что-то скрывает, кто-то что-то недоговаривает…
Кто-то, приоткрыл неведомую мне прежде дверь, но он не желает говорить мне всю ту правду которая была мне нужна.
Я чувствовал всё ту же самую недоговорённость какая была во мне во все прежние годы моих исканий Бога.
Я не получил ПРЕДЕЛЬНО ясного свидетельства истины.
Мне нужна была ПОЛНАЯ определенность, но её не было.
Наконец, от досады, я поднял свои глаза к Небу и, честно говоря, откровенно съязвил:
— Господи! Достала меня пожизненная игра с Тобой в прятки. Духи, скорее всего нагло врут, а видеть Святых Ангелов таким идиотам как я, сто раз не велят святые отцы церкви. И что Ты прикажешь мне теперь делать? Слушать тех духов не видеть которых я сейчас не могу и не надеяться на то что придёт ко мне Ангел от Бога? На вид духи кажутся добрыми, но что они сделают из меня завтра? Омлет себе на десерт или ливерную колбасу на закуску? Говорил же я Тебе вчера, не нужна мне уже от Тебя никакая истина. Не хочу я молиться Тебе и никаких видений мне от Тебя не нужно. Я не просил их у Тебя.
От внутренней усталости крайне злой я был в то утро на Бога, прости меня Господи. Если же я напишу что был не злой, то солгу, а Бог не любит тех кто лжет, даже если он лжет с благой целью.
И вдруг я услышал ясно и отчетливо прозвучавшие в моем сознании слова…
— Ищи не истину, а ищи покаяния, покаяния и только покаяния.
Часть вторая
Вид неожиданно представшего передо мной Ангела был изумителен, величественен и прекрасен. От его лица и одежд веяло силой, спокойствием и неземной грустью о моей душе.
Душа же моя пришла в недоумение от его слов.
— Почему же, я не должен искать истину? — не смутило меня даже то что внутренний мир моей души и молитва, усилившиеся особо, ЯСНЕЕ-ЯСНОГО свидетельствовали мне, что передо мной не бес, но истинный Ангел с Неба. — Разве искать истину для человека, не угодно Богу?
— Истина непостижима. Истина это и есть Бог. Как ты можешь найти то, что даже найдя, не сможешь постичь?
Я задумался.
— Вот, найдешь ты Бога, — продолжал Ангел, как бы не видя моего затруднения, — приблизишься к Нему близко-близко; так близко, как сможет выдержать твоя человеческая природа, но ты всегда будешь бесконечно далек от своего Создателя. Будешь точно также далек от Него, как бесконечно далеки от Него, и бесконечно близки к Нему одновременно, все созданные Им творения Его.
Я задумался и посмотрел на Ангела.
— Голосам и видениям верить нельзя.
— У тебя есть выбор? Сам разобраться во всём случившемся с тобой не можешь. Бога о вразумлении просил столько лет, сколько веришь в Него. А теперь отказываешься от разговора со мной? — брови Ангела едва-едва заметно вскинулись вверх.
— Так как же мне быть?
— Смотри какое действие слова мои станут оказывать на твои чувства. Те слова что принесут покой принимай, а те что принесут беспокойство отвергай без промедления.
— Ты требуешь чтобы я проверял твои слова?!!
— Всё проверить ты не сможешь, потому что я много скажу тебе о том что выше твоего понимания, но ты можешь прислушаться к своим чувствам. Что скажут тебе они?
— Мои чувства говорят мне, — ответил я Ангелу, — что я готов простоять с тобой на этой горе хоть целую вечность и мне не стало бы скучно, да и неясности никакой от разговора с тобой я не чувствую.
— Благодари Бога и посмотри на мир теми глазами что я дам тебе.
Я огляделся вокруг.
Мир перестал быть необычным.
Ветер, солнце, трава, река, горы и земля перестали «говорить» со мной. Я видел что всё то что я видел было неживым, но всё было послушно воле Бога.
— Те кто говорили со мной, где они сейчас? — спросил я Ангела.
— Я отнял внушения сатаны от тебя.
— Значит всё что я видел и чувствовал перед твоим приходом, было от сатаны? — удивился я.
— Именно. От сатаны, — подтвердил мои слова Ангел.
Я задумался.
— Но… ведь никакого зла о того что я видел я не чувствовал, — я немного подумал. — Разве всё что внушает сатана не должно быть злым?
— Зло старше тебя и умнее. Без Бога никто не может оградить себя от прельщения злом?
Я удивился сказанным мне словам.
— Даже ты?
— Святые Ангелы побеждают Силой Бога, но не собой.
— Как мне называть тебя?
— Ангел покаяния, но тебе не обязательно называть меня по имени.
Некоторое время мы молчали.
— Ты скоро уйдешь от меня? — спросил я его.
— Нет, нескоро. Но если ты ослабишь свои молитвы, тогда я удалюсь от тебя раньше, а если будешь лениться в молитве, совсем отойду от тебя.
Я вспомнил вчерашний свой ропот перед Богом и со стыдом замолчал.
«Какая всё же приключилась мне ирония судьбы» {подумалось мне} «Вчера только обещал Богу что перестану молиться Ему, а сегодня не могу оторвать глаз от святого Ангела, — (я просто не знал что мог я ещё другое сказать сам себе?)
Молча стоял передо мной и Ангел.
Я внимательно рассмотрел его.
Видеть Ангела, печально и радостно одновременно.
Печально, потому что обостренно начинаешь чувствовать свое несовершенство. А радостно, оттого что от Ангела исходит особая сила. Душа так тянется к этой силе как к чему-то близкому и родному. Видеть Ангела, это как глоток бессмертия…
— Теперь понял я почему святые Ангелы не любят показываться людям, — сказал я Ангелу. — Стоит минуту побыть рядом с тобой, как пропадает желание жить на земле. Глядя на тебя ясно понимаешь насколько же лучше жить там где живешь ты.
— Человек может жить одновременно в двух мирах. В мире Ангелов и в мире земном.
Я промолчал в ответ. К тому же я был так сильно {внутренне} измождён испытаниями последних дней что даже мысленно говорить о чём-либо не было у меня сил, да и вид Ангела не располагал к многословию, но все же, немного подумав, я спросил.
— Разве можно так жить? В книгах я нигде не читал о подобном.
— Хочешь видеть мир Ангелов прежде смерти своей? — глаза Ангела смотрели на меня так просто будто речь шла о чем-то самом что ни на есть обыкновенном…, обыкновенном для него…, но ведь не для меня же?
— Боюсь, не смогу я, — вздохнул я. — Не по Сеньке рубашка. Душа моя слишком много делала зла. Не смогу я видеть тот мир где живешь ты. Наверное не смогу. Я слишком груб.
— Так хочешь ли?
— Зачем спрашиваешь меня об этом? — мне стало грустнее грустного. — Это как младенцу, показать издали леденец, а потом не дать.
Не знаю, что в ту минуту произошло с моей душой. Не смог в тот момент сохранить самообладание. Чувства метались между тоской по Небу и от мысли что {вот прямо сейчас} я сделаю или скажу (или подумаю) какую-нибудь грубость или гадость Богу подобную вчерашней или даже сегодняшней, и Ангел сразу же уйдет от меня, возможно, уйдет навсегда. А мне так не хотелось лишаться радости чувствовать его присутствие рядом с собой.
Душа моя с великой болью осознавала яснее-ясного что Ангелы не бывают с людьми долго. Они редко приходят и потом, почти сразу же, уходят в тот свой светлый мир откуда пришли. Уходят, обычно, навсегда.
Раньше мне думалось, что видеть Ангела это не страшно. На самом деле, это оказалось так страшно, что страшнее некуда. Это как влюбиться в неземное и влюбившись, почти в тот же миг вкусить невыносимую горечь неизбежной предстоящей разлуки с тем кого успел так скоро полюбить.
— Твой вид доставляет мне боль, — сказал я Ангелу, — лучше не видеть меня тебя рядом с собой, чем потом болеть душой что мы не увидимся.
Образ Ангела исчез перед моим взором.
— Устал я за последние дни, — пожаловался я Ангелу, — Господи, как же я устал. Иногда думаю, может мне лучше было бы не родиться, чем прожить свою жизнь так плохо как я её прожил?
— Чаще вспоминай о страданиях Иисуса Христа, тогда тебе будет легче…, и старайся не радоваться ничему пока ты на земле, — ответил мне он.
— Странные слова… — задумался я. — Почему запрещена радость?
— Радуясь чему-либо, ты становишься самодовольным, а у самодовольных Бог отнимает разум.
— Я понял. Спасибо тебе.
В мою душу вошли, кажется уже почти как целую вечность забытые моим сердцем молчание тишина и молитва.
Мне ничего не хотелось.
Не хотелось даже молиться. Молитва жила во мне, но жила не словами, а каким-то, прежде незнакомым мне способом. Я помнил о Боге, душа благодарила Бога за встречу с Ангелом, но при этом я не слышал внутри себя никаких мыслей, не слышал слов и почему-то не удивлялся случившемуся.
2003 год… Пятнадцать лет прошло…, а память сохранила детали того дня так отчетливо. Погода в тот день была не ахти какая солнечная. Моросил мелкий дождь, было холодно, ветрено и пасмурно.
.
Сложно было мне встать с жестоко разбитых колен!
В бесчисленный раз взыскать благодатной молитвы.
Отряхнув с старых ран соль унынья, сквозь демонский плен,
Внутрь уставшей души вновь зайти после длительной битвы.
.
Знаю я, лишь терпеньем себя я смогу победить.
Тем терпеньем, что станет ненужным когда я умру.
Лучше б мне на войне с сатаною себя сокрушить,
Чем взыскуя покоя — в себе обрести сатану.
.
Горько жаль мне…,
Плясал и пел, злобно дрался порой — но, увы… не с собой…
Жаль, я счастье искал, но не в Боге, а где-то вдали…
Настрадавшись вконец… в покаянной молитве обрел я покой…
Со слезой бесконечной открылась мне тайна земли.
.
Я увидел… земля в благодати Христовой плывет,
По начертанной Богом от века для всех колее.
Иисус, Он насильно к Себе, никого не зовет.
Слеп — лишь тот, кто не ищет спасения грешной душе.
Около двух недель я отдыхал душой. Ни о чем не спрашивал Ангела, хотя каким-то, непостижимым для меня образом, ясно чувствовал рядом с собой его присутствие.
Душа моя, пережив перед приходом Ангела крайнее внутреннее напряжение сломалась, ослабла, и на какое-то время напрочь утратила интерес к духовной жизни.
Ангел мне ничего не говорил и я всей душой оценил его тактичность.
Наконец, я спросил его о том, что волновало меня когда-то более всего.
— Почему, — спросил я Ангела, — я не мог за прошлые годы научиться правильной молитве? Что я должен был сделать для того чтобы молитва моя стала настоящей, но не такой, как будто душа моя сделана из камня?
— Ничего нового не скажу тебе, — ясно услышал я внутри себя голос Ангела покаяния, — Если хочешь ожить для молитвы, исполняй заповеди Христа. Не сразу, но лишь с годами молитв твоих, мало помалу, душа твоя может ожить к Богу. Надо иметь большое терпение.
Я задумался.
Вспомнилось то что я читал о терпении святых и о том что святые учат непрестанно понуждать себя к молитве.
Немного помолчав я спросил.
— Но почему всё так медленно? Лет двенадцать прошло как я начал почти непрестанно молиться Богу, а душа моя бедная…, как была она мертвой к Христу, так мертвой и осталась. Что я делаю неправильно? Если тебя послал Бог ты должен мне помочь.
— Я не могу трудиться в молитве за тебя. Могу лишь укрепить в терпении. Всё ценное даётся терпением.
Долго я думал над его словами, а потом спросил.
— Так кто же дойдёт до конца-то? У кого хватит терпения на всё?
— А ты не думай о всех. О себе думай.
— Как это о себе?
— А так. Других Бог исправит, а ты исправляй лишь себя самого. Все просто. Я покажу тебе путь без слов.
— Разве такое возможно?
— Возможно. Если кто поступает правильно, мы тому подаём Радость и Покой от Бога. Слов люди не слышат, но Радость укрепляет их. Так наставляют Ангелы. Правильные поступки усиливают покой и молитву внутри человека, неправильные лишают. Ангелам слова ненужны.
Необыкновенной силы молитва захватившая меня подтверждала что Ангел говорил правду.
— И насколько же часто Ангелы не говорят слов? — я задумался и внимательно прислушался к самому себе.
— Для любви не нужны слова, — ответил мне Ангел. — Для любви нужна лишь сила любви, только сила и все… Люди славят Бога в словах, мы же, славим Бога в чувствах своего сердца.
Что(?) уж тогда произошло с моей душой когда я услышал эти слова Ангела, я не знаю, но с того дня я понял это ОЧЕНЬ ХОРОШО, я КРЕПКО НАКРЕПКО уяснил для себя, что с Ангелами надо стараться «говорить» не словами, но надо приучать себя «видеть» и «слышать» их особо обострёнными чувствами души. Я должен был учиться обострять свои чувства, должен был УПОРНО учиться внимательно наблюдать за КАЖДЫМ своим чувством и управлять всем внутри себя как хозяин, а не как бездушный придаток к необъяснимому внутри меня. Это было начало моего удивительного пути в мир Ангелов, войдя в который в 2015 году, я уже не захотел покидать его, не захотел менять общение с Ангелами на общение с миром людей.
В чувствах вступить в общение с Ангелами оказалось в тысячу раз проще, чем пытаться говорить им КАКИЕ БЫ ТО НИ БЫЛО ВООБЩЕ слова. Слова способны обманывать, но чувства — нет. Если бы не ад внутри моей души и не та жёсткость к Богу, победить которую мне в себе самом бывает так сложно!
Остаток дня я провел в молчании.
Странное было у меня состояние.
Молчал ум, молчало сердце, молчали чувства.
Живой, прохладный покой входил в мое тело, обволакивал душу прежде неведомой мне прохладой Духа.
В тот день я ОТЧЕТЛИВО понял, что искать общения со святыми Ангелами надо не в стремлении слышать их голоса, и уж тем более не в стремлении видеть их земными глазами, но в стремлении обучиться чувствовать их чувствами выражаемыми без слов и вне слов.
Не слова читаемых мной молитв доходят до Бога, но всё то что находится глубже слов, глубже и глубже, в самых сокровенных глубинах моего сердца… И всё было бы тогда во мне хорошо, если бы только не тот адский холод к Богу и к людям что живёт в сердце, наверное, почти каждого человека и избавиться от которого внутри себя так трудно бывает всякой душе.
.
Часть четвертая
(о тайне покаяния)
Спустя недели, наверное, две, Ангел сам заговорил со мной.
— Когда молишься что чувствуешь внутри себя?
Я задумался.
— Чувствую почти непрестанную боль о грехах моих. Когда эта боль приходит мне тогда уже не хочется просить Бога ни о чём. Думаю, Он Сам знает что мне дать, а что не нужно.
— Есть тайна покаяния, о которой мало кто знает. Не удивляйся тому что скажу тебе сейчас. Не ищи грех сам в себе. Ты мало что знаешь о природе твоего греха. Люди, вообще, почти ничего не знают о глубинах тех болезней что в них.
— Почему не знают? — удивился словам Ангела я.
— Потому что ищут ответ в своей поражённой падением природе. Ищут ответ в своём сознании, в своём уме.
— А разве это плохо? Или так нельзя? — ещё больше удивился я словам Ангела покаяния.
— Не так чтобы очень было плохо когда человек ищет в себе ответы на те или же иные вопросы, но искать ответы человеку лучше не умом, а молитвой, лучше не в себе, но у Бога. Даже мы, Ангелы святые ни на что не ищем ответа в самих себе, но о всём просим Бога помочь нам ПРАВИЛЬНЕЕ понять что-либо. А человек…., Ох! Бедный человек, сколь бесчисленно он не ошибается и сколь долго не ошибается, а всё пытается найти правду там где её нет и НИКОГДА не будет. Ищет правду не в Боге, не у Него, но в себе самом. Правда не может принадлежать ни одному из творений, она не может принадлежать ни ангелу, ни человеку, но Единый Бог лишь Судит Правильно о всём и любой кто не хочет подпасть Гневу Божию, должен стать Одно с Ним, должен полностью покориться Его Разуму и лишь тогда человек сможет войти в Мир Тайн Бога. В Мир Тайн простых и непостижимых одновременно.
— Удивительные слова слышу я от тебя Ангел мой. Ничего подобного я не читал в книгах о православии.
— А в Евангелии не сказано ли? «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас»… — спросил меня Ангел.
— Но как мне жить дальше? Ну, откажусь я от своего ума, как бы это не было для меня сложно, но жить-то дальше как? Одной лишь молитвой и всё? А как быть с другими размышлениями?!
— Верь в то что в тебе всё и всегда будет греховно перед Богом. Абсолютно всё и всегда, — не обращая внимания на мои вопросы ответил мне Ангел, — даже покаяние твое и молчание твоего ума, и молитвы твои, всё это в глазах Бога, во все времена будет не более чем самая мрачная тьма. Все молитвенные неудачи верующих заключаются в том что они не считают себя полнотой тьмы и мрака… только в этом заключается причина их неудач. Только в этом и ни в чем более. В недостатке самоукорения.
Я не знал что ответить Ангелу на сказанное им, просто не знал и все…
— Если бы не знал я что ты Ангел Бога, то не поверил бы твоим словам. Так как же тогда жить мне со столь мрачным пониманием себя? Не сойду ли я с ума от ежедневного самоистязания?
— А сейчас веришь ли ты мне? — Ангел спрашивал меня не потому что он не знал о том что я думаю и чувствую, но для того чтобы самому мне стало сподручнее разобраться в своих мыслях.
— Верю. Куда мне теперь уже деваться?! Но сказанное тобой с болью и с немалым трудом вмещается в моём уме, — я глубоко вздохнул.
— Молчание и боль это тоже язык. Правильный язык он не в словах, он в сердце. Там в сердце твоём, не в уме твоём, не в мыслях твоих, не в озарениях твоих, не в прочитанном о вере, но в сердце своём найдёшь ты нелёгкие ответы на все вопросы твои к Богу. Только там. Подумай об этом. Боль покаяния твоего выраженная без слов, сто крат ценнее перед Богом чем тысячу раз прочтенный покаянный канон. Прочтя канон, ты можешь возгордиться собой, а честно болезнуя о себе, ты не возгордишься этим.
— Чувства более важны чем мысли и слова?
— Мысли не бывают без чувств, а слова, по большей части, только лишь мешают чувствам как на земле так и на Небе. Если научу тебя видеть мир Ангелов, сам увидишь…, словами Ангелы не пользуются. Мы славим Бога без слов. Все в Царствии Христа общаются между собой без слов. Поэтому нет там языкового барьера ни с кем. Хочешь научу тебя языку Ангелов?
— Хочу, но не знаю, справлюсь ли?
— Невозможно освоить язык Ангелов прежде чем не поймёшь тайну преображения твоего которая заключается в том, что сам ты ни думать правильно ни о чём, ни каяться не умеешь, и научить себя самого этому ты тоже не можешь… Не только ты, никто не может. Все кто надеется, хоть в малом, на себя самого остаются вне царствия Бога, не могут они войти в тесное общение с Богом и не смогут они слышать голоса Ангелов без слов славящих Творца миров.
— Так вот почему все годы моих молитв я был бесплоден в своём покаянии? Потому что в тайне души своей надеялся на личные свои качества. Мнил о себе высоко и потому мир Ангелов был скрыт от меня?
— Да. Так это и есть. Если кто желает войти в мир Ангелов Божиих, он должен быть готовым пожертвовать своим мышлением ради того чтобы Бог Сам начал Мыслить и Действовать внутри него без слов. Забудь что совершенство может принадлежать кому-либо ещё кроме Действующего внутри кого-либо Бога. Совершенство, может быть ДАРОВАНО Богом человеку или же ангелу, на то или же иное время или же навсегда в Вечном Царстве Его. В том числе и твоё покаяние. Дух Божий должен войти внутрь КАЖДОГО твоего чувства и внутрь КАЖДОЙ твоей мысли и Он, Дух Божий, должен оплакать внутри тебя всё и Он же, должен оплакивать тебя внутри тебя всегда. Дух Божий должен НЕПРЕСТАННО плакать о твоей греховности внутри тебя. Только так ты сможешь спасти душу свою.
— Ну, а как же тот кто не научился каяться Духом Бога? — с удивлением спросил я Ангела, — Они-то как спасутся?
— Они-то, может и спасутся. У Бога много Милости к грешникам, но то что я сказал тебе, для тебя важно. Не вникай в чужие жизни. Путей Бога тебе не нужно понимать, да и не понять их тебе {как ни старайся}. За десять дней до твоего монашеского пострига ты испугался духовных обязанностей и отказался идти к архиерею. (Ангел говорил правду) Поэтому с тебя, будет совершенно особый спрос от Бога, а с других будет спрос иной.
Я прислушался к себе.
Неведомая мне прежде глубина и постоянство покаяния вошло в мою душу столь властно, могущественно и удивительно, что я сразу же это ясно понял, что покаяние это было не моё, но оно пришло ко мне извне и Делается оно внутри меня не мной…
Незабываемое это было чувство, в то время когда Дух покаяния, впервые, с такой всеобъемлющей силой вошел в меня. Было такое состояние будто я наблюдал со стороны всё то что совершал внутри меня Дух Бога…
Очень хорошо я понял в те мгновения что НЕ УМЕЮ я каяться, НЕ УМЕЮ я молиться и не умел НИКОГДА прежде, И НИКОГДА этому не смогу научиться в будущем самостоятельно. Понял я что покаяние, это Милость Духа Божия, ТОЛЬКО Действие Милости Господа и ничто более…
Бог пришел в мое тело и душу ТОЛЬКО по Милости Своей и начал оплакивать всего меня. Не потому что я такой особенный, а ТОЛЬКО по Милости и ни по какой-то иной причине. Я ясно это понял.
— Старайся хранить внутри твоего сердца болезненное сокрушение о грехах твоих, стремись ТОЛЬКО к этому и ни к чему иному. Не исследуй сложных богословских вопросов. Не проси у Бога ничего особого. Не желай получить от Него дары прозорливости и даже молитвы. Ищи ТОЛЬКО покаяния, и за покаяние Бог Сам подаст тебе всё что будет тебе полезно.
Та тишина души, тот внутренний живой, прохладный, блаженный, спокойный мир что овладел моей душой, подтверждали мне то, что Ангел покаяния говорил мне правду скол бы удивительной и невероятной она не показалась бы мне тогда.
Я молчал более часа, прислушиваясь к тому покаянию что совершал внутри меня Господь, а потом спросил Ангела.
— В Евангелии о той тайне покаяния о которой сказал мне сейчас ты, сказано что-либо?
— Заповедь о нищете духа, говорит о молчании. Первая заповедь в законе говорит о том что ты должен непрестанно помнить о Боге и Сам Бог сказал устами Иисуса Христа, что без Него человек НИЧЕГО не может. А раз НИЧЕГО не может, значит и каяться тоже, сам по себе — не может никто, до тех пор пока Бог тайно, или же явно как тебе сегодня, не подаст ему благодати покаяния. Покаяние надо и искать внутри себя, и не надеясь на себя НИ В ЧЁМ выпрашивать покаяние истинное у Бога. Также и зрение греха своего, и самому искать и просить помочь Бога видеть грех в себе. Одно другому не должно мешать, — пояснил мне Ангел.
В это время я {впервые в своей жизни} услышал внутри себя несловесные пояснения к тому что говорил мне Ангел.
Эти пояснения были без слов, но они были такими быстрыми и точными, что никогда прежде я даже и поверить бы никому не мог в то что ум человека способен увязывать внутри себя столько много событий, чувств и сложных мыслей одновременно с уму непостижимо какой невероятной быстротой, но при всем этом, внутри меня не произносилось НИ ЕДИНОЙ мысли на привычном мне языке людей. Это было что-то совсем необычное для меня. Необычное и ГЛУБОКО потрясающее одновременно!
— Теперь верю я, что на Небе говорят без слов. Говорят тысячекратно быстрее чем люди и тысячекратно точнее.
А потом я услышал пение Ангелов, прославляющих Благость Бога. Слов в этом пении не было никаких, но чувства мои органично и легко слились с чувствами славословящих Бога Ангелов. И что было уж совсем удивительно для меня, в этом безмолвном славословии Бога было для меня что-то привычное, что-то с раннего детства знакомое мне.
Было что-то такое что я уже много раз слышал и чувствовал в себе самом, но забыл. Забыл, как будто это было во сне, а потом просыпаешься… и ничего не можешь вспомнить. Славословить Бога БЕЗ СЛОВ было для меня в тот день так просто, это было так просто, почти как дышать… это было приятно, легко, это делалось само собой, без труда и без насилия над душой.
— В Небесном Иерусалиме нет труда над собой, — сказал мне Ангел, — там всё делает внутри душ святых и внутри душ Ангелов Сам Бог…
На этом в тот день моя беседа с Ангелом покаяния завершилась.
После этого я не слышал его голоса около семи лет.
!!
Часть пятая
(мир Ангелов)
Обучиться видеть мир Ангелов оказалось сложнее и проще чем я думал.
Ангел покаяния не являлся мне, но он помогал мне яснее разобраться в моих чувствах. С его помощью, не сразу, но лишь постепенно, с годами, я начал всё более и более отчётливее понимать что такое {простой и в тоже время непростой} язык Ангелов.
Язык Ангелов это чувства сердца направляемые Духом Бога.
Вошедшему в мир Ангелов придётся заплатить за такой вход неумолимым внутренним предельно жёстким (отсечением) своего внутреннего мира от внутреннего мира большинства людей потому что язык человеческий станет ему болезненно неприятным, НЕУМОЛИМО несовершенным, неполным, убогим, жалким, по большей части излишним, скучным, почти неприемлемым, завесой неправды, шелухой разума мешающей полноценно жить.
Язык Ангелов — не пользуется словами, именно, поэтому на этом языке НИКОГДА НИКАКАЯ, даже самая наималейшая неправда по отношению к кому-либо существовать {в принципе} не способна.
Стоит лишь начать пытаться выразить язык Ангелов: в словах, в музыке или в форме визуального представления — как он мгновенно (покидает) покинет душу, так как он НЕСРОДЕН {земным} формам. Именно, от этого, всякий достаточно хорошо овладевший языком Ангелов становится почти на все 1000% равнодушным и даже более того {жёстко} невосприимчивым к любому из видов человеческого искусства: кино, театр, музыка (в том числе и церковная), стихи, литературное и изобразительное искусство — всё это становится для овладевшего языком Ангелов излишним, не разумным, недостаточно полным, лживым и потому не стоящим внимания для разумных. Зато сколь РАЗИТЕЛЬНО меняется восприятие мира естественной природы!!
Душа, не закованная в штампы, не связанная пленом из слов , не связанная визуальными формами находит для себя на природе необъяснимое истинно Ангельское единение с ней. И как разительно меняется отношение к ближним!
Несложно догадаться что овладевший языком ангелов неумолимо будет стремиться молчать (не только языком, но даже и умом) везде где только можно молчать среди людей.
Природа, трава, небо, ветер, пение птиц, почти всё естественное — станет восприниматься им как Торжество Божиего Милосердия, но вот почти всё что создано людьми, станет восприниматься как бегство от совершенства.
Поэтому не будет сочувствия к тому что высоко почитается среди людей, но будет боль души от того что большинство людей — обкрадывают сами себя, обкрадывают себя у общения с Богом — ЗАБИВАЯ душу свою суррогатами грязными.
Как я уже перечислял выше, кино, театр, музыка (в том числе и церковная), стихи, литературное и изобразительное искусство всё это шаг назад и всё это (прошу простить меня людей искусства) — всё это суррогаты грязные для души обучившейся языку Ангелов!
Правильно (не фанатично, мягко) понявший мою мысль, без труда поймет почему столь немалое число святых православия удалялось от людей, почему они удалялись даже друг от друга, в том числе даже и от живущих рядом с ними монахов.
Души святых, приблизившихся к пониманию языка Ангелов уходили ДАЖЕ из монастырей.
Уходили в пещеры, в леса, в пустыню, на отдалённые острова ради благой возможности ВИДЕТЬ этот мир глазами и чувствами Ангелов святых.
А по большому счёту (и это тоже неизбежно) должно душе желающей, ещё при жизни в теле своём, разумно войти в мир Ангелов отдалиться и от себя самой, отдалиться вообще от всего своего прошлого каким бы оно ни было плохим или же наоборот виделось бы хорошим, человеческая душа должна отдалиться от всего того (что лишь только кажется ценным) от всего того что было накоплено памятью души во ВСЁМ её прошлом.
Необходимо понимать что вход в мир Ангелов — невозможен без разумной мягкой УТРАТЫ всех и любых земных привязанностей.
По себе это хорошо знаю, лишь в удалении от людей душа моя находит себе покой и везде где люди там душа моя испытывает неизменную боль, боль за отступление человеком от Любящего Безмолвие Бога…
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ чувства, да и любые завершённые человеком мысли, убивают чувства истинно молитвенные…
Язык ангелов тем непрост что ввести в него могут душу лишь сами Ангелы Бога, сама же по себе душа, овладеть языком Ангелов искусственно и как бы насильно (с помощью особых неких, якобы, секретных методов) — не сможет.
От КАЖДОГО человека непрестанно \исходит\ соответствующий ему язык его внутреннего состава. С некоторыми людьми мне даже и минуту одну стоять рядом бывает страшно, такой жёсткой расчётливостью и холодом от некоторых людей веет, порою, что возникает уверенность что перед тобой стоит не человек, но некая холодная жёсткая машина настроенная на БЕЗДУШНЫЕ цели.
Чтобы обучиться языку Ангелов надо предельно честно смотреть внутрь своего сердца, и видеть как ты относишься к Богу, как относишься к людям, как вообще относишься ко всему окружающему тебя миру? Да только вот не всё в человеке просто исправляется внутри его сердца.
Вглядеться туда, а там (так нередко) бывают совсем-совсем не тёплые чувства к Богу, к ближним и ко всему, но то и дело там возникают ДОЛГОВРЕМЕННЫЕ ожесточения, нечувствия и пренебрежение ко многим и ко многому.
Вот тут-то и находится самая сложная проблема внутри себя.
Надо как-то изловчиться и, с годами молитв, размягчить своё сердце к Богу, растопить лёд к людям, растопить холод и равнодушие к своему Создателю.
Мир Ангелов КРАЙНЕ чувствителен ко всему (даже и к едва-едва приметному внутри себя) что испытывает душа. Достаточно одной лишь тени высокого мнения о себе, даже не просто высокого, а всего лишь хорошего мнения о себе самом, как живое общение с миром Ангелов, мгновенно пресекается Богом, ненавидящим даже и малые признаки доброго мнения человека о себе самом.
Мир Ангелов ревнив, ревнив к покаянию.
Лишь на полчаса, тем боле на час перестаёт душа носить внутри себя болезненное сокрушение духа о всём что внутри нее происходит, как только душа перестаёт (болезненно о всём своём) каяться, так сразу же НЕУМОЛИМО перестаёт (перестанет) вкушать она внутри себя и Живую, Блаженную благодать Святого Духа. Ангелы отходят от некающейся души.
Если кто хочет войти в мир Ангелов пусть пытается каяться непрерывно о всём в себе, пусть излишне не исследует сам себя, пусть не копается в своем прошлом, но пусть молится, молится и молится до тех самых пор пока не будет оживлена душа его Богом.
Сложность, в том что процесс приближения к миру Ангелов длится годами и нарастает (становится более менее ясным для души) крайне-крайне медленно. За три-пять-десять, а то даже и за большее число лет молитвенных, покаянных, порою даже почти чрезвычайных внутренних усилий, можно даже и не заметить никакого изменения в себе… это даже удивительно…, но как только кто начинает видеть в себе самом какое-либо изменение к лучшему, тотчас токи благодати практически сразу же пресекаются и уходят в небытие.
А потом, «раз…» и после длительного испытания терпением, НЕОЖИДАННО душе может открыться такое Громадное Величие Ангельского мира, что та душа, что хоть однажды увидит это Величие, уже не сможет остаться прежней, но ОЧАРОВАВШИСЬ Богом, станет она проводить в молчании, в покаянии и в удалении от общения с людьми все оставшиеся дни свои.
Со временем я понял, что идя по пути покаяния, душа НЕ ДЕЛАЕТСЯ лучше, не делается чище, не делается духовно опытнее, не делается смиреннее и прочее, нет… душа пребывает НЕИЗМЕННОЙ в полноте своей немощи, и если Бог благословляет душу благодатью, то душа (лишь на некий отмеренный Богом срок) может {по Милости Бога} быть свободной от НЕПРЕРЫВНОГО сатанинского внутри нее обольщения; но стоит только благодати хоть на немного отступить от какой-либо души, КАК душа сразу же… мгновенно делается перед дьяволом и перед силами греха совершенно ПОЛНОСТЬЮ немощной, слепой и беспомощной.
Не в видениях красочных раскрывается в душе кающегося грешника общение с миром Ангелов, а в живой памяти о Боге. Не фантазии и не представления в образах о том какой мир Ангелов прекрасный приближают душу к миру Ангелов, но смирение мыслей, то смирение что — минуя образы и ЛЮБЫЕ словесные формы непосредственно соединяется чувствами с миром святых Ангелов.
Невозможно войти в мир Ангелов посредством личных фантазий о Боге и о Ангелах, чем так грешит оккультизм и всё сродное ему; но более того, как только душа входит в живое общение с миром Ангелов, она СРАЗУ ЖЕ перестает видеть вообще ЛЮБЫЕ образы, она перестает слышать внутри себя ЛЮБЫЕ мысли выраженные в словах, но душа начинает молиться и каяться перед Богом не выражая это словесно, не доверяя словам в самой себе, но кается и обращается к Богу в живых чувствах сердца.
Когда с Ангелами говорит сердце, слова молчат.
Когда приходят Ангелы, образы и представления внутри человеческого ума абсолютно полностью БЕССЛЕДНО исчезают.
Общение с миром Ангелов более напоминает вдыхание аромата цветов, чем оживленные разговоры, хоть бы даже о покаянии и о Боге…
Вот почему тот кто вступил в реальное немечтательное общение с Ангелами — среди людей почти всегда {старается} станет молчать как рыба.
Тот кто приучил себя к непрестанному покаянию, невидимо для окружающих его людей, ежедневно вдыхает ароматы Ангельского мира, независимо от того, где бы он не находился, но чтобы укрепиться кому в таком блаженно-долговременном молитвенном покаянном состоянии, надо обучить ему свою душу к, по возможности непрестанному, болезнованию о своей непрестанной бездонно глубокой ЛИЧНОЙ греховности — оставив весь прочий мир Судить Богу — но никак не человеку и не самому себе.
(Брат Сергей)
Со временем я понял, что идя по пути покаяния, душа НЕ ДЕЛАЕТСЯ лучше, не делается чище, не делается духовно опытнее, не делается смиреннее и прочее, нет… душа пребывает НЕИЗМЕННОЙ в полноте своей немощи, и если Бог благословляет душу благодатью, то душа (лишь на некий отмеренный Богом срок) может {по Милости Бога} быть свободной от НЕПРЕРЫВНОГО сатанинского внутри нее обольщения; но стоит только благодати хоть на немного отступить от какой-либо души, КАК душа сразу же… мгновенно делается перед дьяволом и перед силами греха совершенно ПОЛНОСТЬЮ немощной, слепой и беспомощной.
Не в видениях красочных раскрывается в душе кающегося грешника общение с миром Ангелов, а в живой памяти о Боге. Не фантазии и не представления в образах о том какой мир Ангелов прекрасный приближают душу к миру Ангелов, но смирение мыслей, то смирение что — минуя образы и ЛЮБЫЕ словесные формы непосредственно соединяется чувствами с миром святых Ангелов.
Невозможно войти в мир Ангелов посредством личных фантазий о Боге и о Ангелах, чем так грешит оккультизм и всё сродное ему; но более того, как только душа входит в живое общение с миром Ангелов, она СРАЗУ ЖЕ перестает видеть вообще ЛЮБЫЕ образы, она перестает слышать внутри себя ЛЮБЫЕ мысли выраженные в словах, но душа начинает молиться и каяться перед Богом не выражая это словесно, не доверяя словам в самой себе, но кается и обращается к Богу в живых чувствах сердца.
Это брат Сергей Михайлов написал, о котором мы говорили, из текста выше, с сайта единства.ру. Я ещё не дорос до таких взаимопониманий с миром Ангельским, но очень хочу.)
Ссылки на сайт Сергея Михайлова давно и многократно были с в разных темах нашего форума. Но, видимо, пока не начнется прямое цитирование, мы читать по ссылкам не станем...(
Очень благодарна за публикацию статьи.Вся "инструкция"в ней!распечатал,и не надо иных вопросов,многотомных обсуждений,и прочего.Вот оно сыскание и Духа Святого и Благодати Господней.
У Михайлова в рассказах чудо жизни с Богом. Вот, про Зою, например, "странную" бабушку. Рассказ "Смерть, где твое жало?". Причём, я читала его несколько лет назад, а на сайте он стоит под 2018 годом, может автор его переделал. https://edinstvaru.com/2018/01/03/смерть-где-твое-жало/
Парадокс породил сам человек собой. От чего? От своего невнимания. Что дает внимание человеку? Знания. А что дают знания человеку? Предотвращение от напрасного. Вот и получается, что мы сами выстроили себе препятствия своим невниманием и неразумием. Например, когда просит у человека ближний труда или помощи, то люди обычно разражаются и не хотя что – либо делают с раздражением и нервами, потому что это не по их воле, или и вовсе отказываются. Но обратим внимание на все таки трудящихся, но негодующих и ропщущих, говоря, что сил нет, устали, и т.д. Парадокс в том, что человек не внимателен к тому, что силу у него на этот нервозный труд, с томительным ропотом берет намного больше сил, чем сделал бы он это в смирении. С такой силой, которую он отдал напрасному и губительному делу он мог бы в спокойном духе принести многим людям помощи. Один труд его языка сколько, не без мук, забирает сил, «Удар бича делает рубцы, а удар языка сокрушает кости, многие пали от острия меча, но не столько, сколько павших от языка, счастлив, кто укрылся от него, кто не испытал ярости его, кто не влачил ярма его и не связан был узами его, ибо ярмо его- ярмо железное, и узы его- узы медные, смерть лютая- смерть его, и самый ад лучше его. Не овладеет он благочестивыми, и не сгорят они в пламени его, оставляющие Господа впадут в него, в них возгорится он и не угаснет: он будет послан на них как барс, будет истреблять их. Смотри, огради владение твое терновником, свяжи серебро твое и золото, и для слов твоих сделай вес и меру, и для уст твоих- дверь и запор»(Сир.28:22-29).
Получается человек, сопротивляясь воле попросившего его, не желая делать что – то вопреки своей ради ближнего, на самом деле, говоря, человек мучает сам себя, сам заставляет себя к мукам, а не тот, кто его попросил.[more] То есть Господь не даст тебе не по силам, а когда мы перечим и хотим по своему, мы, именно мы и злоупотребляем своей силой и истощаем сами себя, губя и ум свой. Из всего этого очень ясно видно Божию власть, что именно Бог положил труд, как смиряющий бич, который не ранит того, кто покоряется воле Его. Бич в наказание за гордость, ибо труд положен для смирения, а смириться можно не прежде покорности, послушания. Если ты сопротивляешься, то впадаешь в мучение и томление, а если подчинишься и смиришься, то будешь иметь еще и награду. Удивительно! Но это и показывает своим наличием, что это Высшая Промыслительная Сила такое может только сделать – Бог! Человек не в силах сам себя спасти , этой силы нет у него, «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Укрась же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие, излей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его, взгляни на всех высокомерных и унизь их, и сокруши нечестивых на местах их, зарой всех их в землю и лица их покрой тьмою. Тогда и Я признаю, что десница твоя может спасать тебя.»( Иов.40:3-9).
Как страшно неразумны мы, люди. Кто сотворил таких разных животных на земле и есть из них те, которых мы боимся, но если страшны нам животные сильные и свирепые, то не более ли должно внушать это страх и благоговение к Творцу его? Который и вложил в него такую силу, Он ее сотворил! Сила льва не его самого, но Того, Кто дал эту силу льву, а дал Он ее ему не прежде чем сотворил ее. И она способна причинить человеку смерть, если попустит Бог. Не смотри на льва именно, но смотри на великую силу его Создателя через него. Все это великое и страшное, вызывающее тебя бояться Бога как именно Всемогущего и говорит о том, чтобы мы все смирились пред Ним, ибо Он спасает человека, а не мы. «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны». (Рим.1:20). Он любит свои творения и дал, вложил в нас все понятия, все чем мы живем, питаемся, дышим, чем ощущаем или какими чувствами впечатляемся, все Его, радость от Него, не мы творцы своих чувств и ощущений, но не слушая Его, злоупотребляем как и чувствами, так и силой своей, творим, беря от добра – зло. И думаем, что не будем наказаны. Мы даже не можем испытать радость истинную, не знаем ее, не ведаем ее, потому что злоупотребляем чувствами и получаем радость совсем не ту, совсем не истинную, а думаем умеем радоваться. И так со всеми нашими чувствами, думаем умеем любить, тогда когда не знаем что это такое, потому чувства попраны и унижены неразумными желаниями, злыми. И почему- то думаем, что это счастье и боимся расстаться с этим навозом страстей, боимся призвать Помощника, ведь призвать Его – означает дать себе свободу и обрести истинное счастье. Так чего же мы боимся, если даже и не знаем настоящего счастья? Боимся воистину радостной и бесстрашной, свободной жизни? Просто потому что не знаем лучше того, что имеем, не испытали, не попробовали, не разумели и не возгнушались злом, но оно еще в наших глазах привлекательно. И не желаем смиряться под волю Его, а не смиряясь, противлением и непокорством неизбежно создаем для себя ярмо и носим его и живем с ним, томясь и мучаясь. И все неверующие, все те, кто горд, а значит и страстен, самолюбив неизбежно мучаются. Эти муки для самолюбивых и страстных. Муки непокорных Богу людей уже на земле, как радость и покой уже на земле, в смиренных. И нет у них никакого побега от мук, кроме смирения. Либо ты смиришься и сделаешь все, что тебя попросят, следуя воле Божией, получая за это еще и награду, либо будешь заложником себя и своего языка, своего ярма. Первых будут любить все, вторых ненавидеть все. Очевидно, что лучше и что есть благо для самого человека! Но что же сам человек?
Ему кажется, что он в самоволии волен, а на самом деле порабощен. Он думает, что Бога нет, а положенные закономерности Им извращает своим самоволием в парадокс себе. Такая некая наличествующая в жизни странность – страдания. Но они порождены не Богом, а самоволием человека. Насколько в тебе гордости и самоволия, настолько ты не защищен от них, настолько ты в опасности. Вот и подумай кто в жизни враг тебе, как не ты сам? Но они прикасаются только к гордым, только к непокорным, только к самолюбивым. Смиренным они не причиняют боли, а доставляют покой и оберегают свободу их. От трудностей смиренный расширяется и возвышается. Это его нажива, его добыча, его сила и оружие, он победитель.
Какие претензии у человека к жизни? Он постоянно не доволен, он всегда негодует, ропщет, пытаясь положить на кого – то ответственность за свои страдания. Ищет виновника и затем мстит. Но как близок ум к осознанию человека, так и истина близка, и своими наличествующими фактами закономерностей и объясняющих их последовательность возникновения в Священном Писании, она просто и доступно для каждого открывает себя в меру возможности человека и объясняет смысл жизни. Человека создал Бог, человек согрешил пред Богом. Именно человек стал должником, а не наоборот, человек должен Богу, а живет, виня всех и вся. Но это до времени. И вот Господь, справедливо и заботливо пытается вернуть Свое заблудшее дитя. Дитя же бунтует и возвышает себя, не понимая или не желая понимать, что тем самим прельщением о своей значимости, которая мнима, держится гордостью под властью дьявола. Ибо это дьявол основал такое явление, как гордость, «он царь над всеми сынами гордости» (Иов.41:26), но и это на время. Это исторгнется и все те, кто не покориться и не смириться пред Богом, также исторгнуться. Если Бог, Творец создал все чтобы ты смог узнать Его и видимое и ум твой и зрение и уши твои, то берегись остаться при всем этом невнимательным и беспечным. Время проходит. «Ухо слышащее и глаз видящий – и то и другое создал Господь».(Прит.19:11). Со всего этого потребуется отчет. А ты все время ищешь доказательств твоему уму, тогда когда сам ум имеет силу от Бога размышлять, мыслить, думать, рассуждать, в конце концов искать. Поэтому беспечность – это бездействие ума, который не печется о спасении души и со уходящем временем может ее потерять навсегда.
Господь дал труд смиряющий человека, не труд цель, но цель то, что через труд человек получает смирение. То, что люди не в силах поменять, как труд, страдание при родах, господство мужей над женами, все это должно вопиющим образом говорит об истине, которую возвещает Писание, что это все Бог и чтобы ты не умудрял человек, чтобы не придумал, от муки не сможешь уйти, потому что она в твоем самоволии имеет прямой доступ к тебе. Если женщина и умудряется возвыситься над мужем, то не без душевной раны, не без болезни ума, не без греха и уж тем более не без рабства. И не поймет, отчего это так больно ей, что муж не имеет столько обязанностей, а волен больше ее, тогда когда она рожает и сидит с детьми. Но кто как не она и виновата в этом? Кто захотел взять ответственность на себя за человека, переча заповеди Божией? Вот и как виновному больше и большее наказание, смирись и ты увидишь счастье и еще награду за это получишь от Бога. Смирись пред Богом и перестанешь мучиться. Бог благ и желает только спасти. Эти наказания не отменяются до смерти человека, потому что они и вразумляют, показывая какое зло рождается от самоволия. А правила и заповеди даны тебе как лекарство, чтобы ты, послушав Бога и смиряясь, избежал вечной муки. Иначе, каким образом ты покажешь Богу повиновение, если Он не даст тебе того, чему ты должен будешь повиноваться? Если ты повинуешься, то ты уже вне страданий, «Пусть умножатся скорби у тех, которые текут к богу чужому».(Пс.15:4), поэтому если и страдаешь так это от своего несовершенства, до тех пор пока не станешь настолько развит в смирении, что никакое зло не коснется тебя, ибо причина, по которой оно имеет силу жалить есть наличествующее зло в самом человеке, а это именно гордость, тщеславие, своеволие. Вот кто враг тебе – твое самоволие, а это не свобода, как пытается внушить дьявол, это рабство. И ты будучи самоволен на земле уже не имеешь свободу, уже живешь как не человек, но пленник, не спасет тебя ни богатство, ибо тебе только кажется, что это ты все делаешь сам себе, на самом деле нет. Посмотри, сколько раз посещала тебя радость и сколько депрессия? Отчего ты в печали, если ты думаешь, что свободен? Свобода не знает грусти, как и смиренные не знают печали и постоянны в радости, потому что Бог их Вождь, а Бог благ и добр и радует Своих детей, любит их. Ты же имеешь родителя жестокого, который не заботиться о тебе, не кормит и не одевает тебя в чистые одежды, не дает тепла и покоя, но жестоко истомляя тебя суетным и напрасным, оставляет, обрекая на вечные муки.
Бог спокойно и всесильно подает исцеление, Он непоколебим и не меняется, тогда когда люди неистовствуют и суетятся, негодуют и ропщут, шумят, кричат, раздражаются, гневаются, говорят бесчисленные упреки и хуления, делая зло. Но Господь ведь дает людям благо, и не смотря на все зло людей, долготерпит их, любя. Само долготерпение Его показывает любовь к людям. Он не меняет Своей милости, которая выражается уже в том, что мы еще живы. Сами же люди страшно нетерпеливы и не имеют ни желания, ни сил чтобы прощать друг другу, таким же как и они людям, такого же как и они немощного. Какое безумство! Люди, сотворенные Богом, имеющие в себе Его дыхание, движимые энергией данной им, производят гнев и не милость к друг другу, не любовь! Кто же люди нам поможет? Если все зло и творимо бывает от нашей воли? Мы в заложниках своего безумства! Мы, могущие быть друг другу в силу и подмогу, служим друг другу в смерть? И это у нас, у людей, с таким поведением, есть разум? Но мир, равно в силу своего безумства шумит, гудит от развлечений. Какое поголовное зомбирование умов, отвлекающие от спасения, развлечения. И страшно то, что все усердие человека неистово тратиться именно на это, чтобы творить или быть причиной отвлечения ума от спасения, от Бога. Ведь это востребовано, значит и прибыльно! Какая приятная наживка на удочке у дьявола и с каждым поколением она забрасывается уже наверняка. Она сегодня только у дьявола называется наживкой, а у людей счастьем, благом! Люди сегодня возвышают зло, давая честь пороку. Они гоняются за этой наживкой, убивая друг друга, как лишенные рассудка. Но дьявол и ее не дает им до конца, а только вылавливает на крючок для рабства. Человечество живет в иллюзиях, оно вне своего ума, ум у людей вертеться от развлечений, кружит их. Это страшный танец ума, напарником которого является дьявол. Он неистово танцует с тобой, кружит тебя, а ты смеешься, ты радуешься, потому что находишься в безумстве, которое тебе нравится, тогда когда у напарника твоего неистовая ненависть к тебе, неистовая жестокость. Будь ты хоть чуточку разумней, ты бы опомнился, о, человек! Тебе как именно человеку не должно нравится безумство, о предательстве себя тебе вопиет твоя совесть, она негодует против тебя, но своим наличием до последнего твоего исхода показывает любовь Бога к тебе.
Кто вытащит нас теперь? Когда Бог уже отдал Своего Сына за нас. Кто поможет если мы так и останемся беспечными? Если именно труд есть благо, способное смирить, если все скорби причтены нам чтобы смирять, ибо они именно эту цель и преследуют, то посмотрим же на сегодняшний мир, сколько изобретений для облегчения труда, сколько техники для развлечений? Где мы? Как нам спастись? Если сегодняшний мир, страшными соблазнами полон, сколько у людей вызывает это восторга и радости, когда появляется ловушка, когда появляется очередная наживка? Сколько уже отдали жизнь свою и где они сейчас? Мы освобождаемся от труда для праздности ума! Мы доступны лукавому. Достаточно посмотреть на нас, называющих себя верующими, как мы беспечны! Какое радушие и беззаботность при таком великом потопе! Если раньше и не было таких развлечений, а христиане были намного строже, то мы то, как веселы, при таком шикарном наличии соблазнов в нашей жизни! Дети наши, дети верующих родителей носят на себе одежду развратную, а нам все одно! Наше поколение вымирает, верующих почти не осталось, а мы радостны, при таком то наличии отступления и зла? Верующие сегодня страшно остыли к Богу! Сдружились с миром и с каким миром? С таким, в котором в отличии от прошлых времен, порок стал честным делом, на которое имеет законное право каждый, за это дело и хвалят, блуд в почете. С таким миром мы сдружились и не видим этого. Страшно, что именно не видим. А все пытаемся оправдываться, как то выкрутиться, тогда когда замкнулись в темноте и Бога не видим. Если в прошлые времена христиане были осторожны и держались от влияний мира, но ни тем более ли сегодня должна быть более строгость и осторожность? Мне кажется, что если бы именно в наше время жили бы Святые, они бы только оплакивали людей, соблазны увеличились не потому что они сильные, а потому что стали не чужды, «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства»(Рим.1:28). Сегодня все словно погибло, все расстроилось, доброе рассеялось. Нужна черта, нужно отделяющая в уме завеса от мира и его влияний, с его развлечениями, смирение и труд. Радость нужна истинная, радость во Христе защищает, держа человека словно в объятиях. Эта защита, в этом противовес. Нет лучше доброй новыны для христиан, как знать, что они живут с Богом, они угодны Ему! «Я накажу мир за зло, и нечестивых – за беззакония их, положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей, сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи дороже золота Офирского. Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его.»(Ис.13:11-13).
