Цитатник

[Андрей Шестак]

"Пытаясь объяснить, как тайна Троицы присутствует в тварном мире, в котором тоже обнаруживается триединство, Августин пишет: я есмь, я знаю и я хочу; я существую как знающий и хотящий; я знаю, что я есть и что я хочу, и я хочу быть и знать. Эти три свойства объединены в жизни, они нераздельны и все-таки различны. Итак, три (бытие, знание, воля) есть одно (жизнь), отсюда становится понятнее учение о том, что в Едином Боге Отец различается от Сына и от Святого Духа. Это учение не разделяет Божество натрое и не отождествляет три Ипостаси Троицы, это учение соответствует строгому единобожию".
https://azbyka.ru/otechnik/Pavel_Serzha ... 124,91:124

[смир. Алексий М.]

Добродетель — в том, чтобы разумом человек был бы не занят миром. Сердце не может быть спокойным, пока чувства поглощены мирскими заботами. Страстям нет конца, а лукавые помыслы не прекращаются без отдаления от мира и уединения.

Пока душа не придет в опьяненность верою в Бога, впитывая силу веры, она не уврачует болезни чувств и не сможет преодолеть коварное видимое вещество, которое служит преградой для того, что обретается внутри и не воспринимаемо.

[смир. Алексий М.]

В какой мере человек будет пренебрегать миром сим и ревновать о страхе Божием, в такой приближается к нему Божий Промысл, и втайне ощущает человек заступление Промысла.
И если кто добровольно лишится мирских благ, то, в какой мере лишается он их, в такой же сопровождает его Божие милосердие и поддерживает его Божие человеколюбие.

И оный нищий Лазарь не по воле своей лишен был благ мира, и тело его поражено было язвами, и терпел он два горькие страдания, из которых каждое было хуже другого, однако же после почтен был на лоне Авраамовом.

Бог близок к скорбящему сердцу того, кто к Нему вопиет в скорби.
Если кого и подвергает Он иногда телесным лишениям и иным скорбям, то претерпение этого обращает нам в помощь. К душе же скорбящего являет Господь великое человеколюбие, соразмерно тяжести страданий в скорби его.

[мн.гр.Алексей]

Благодарственное Страстей Христовых воспоминание, и молитвенное размышление, паче иных молитв зело полезное, еже должно по вся пятки совершати, святителя Дмитрия Ростовского. (Брошюрка)

Благодарственное Страстей Христовых воспоминание.pdf

[смир. Алексий М.]

О СТРАСТЯХ (преп. Исаак Сирин)
Страсти – это приражения, которые производятся вещами мира сего побуждая тело удовлетворять излишние его потребности.

Как дети не рождаются без матери, так страсти не рождаются без парения (рассеяния) ума, а совершение греха не бывает без содействия страстей.

Душе быть доступною страстям полезно для уязвления совести; пребывать же в страстях – дерзко и бесстыдно.

Покой и праздность – гибель душе, и больше демонов могут повредить ей.

Каково течение воды в горной реке, такова сила раздражительности, когда найдет себе доступ в наш ум.

Страсти суть нечто придаточное, и в них виновна сама душа. Ибо по природе душа бесстрастна. Когда же слышишь в Писании о страстях душевных и телесных, да будет тебе известно, что говорится сие по отношению к причинам страстей, ибо душа по природе бесстрастна.

Страсти искореняются и обращаются в бегство непрестанным погружением мысли в Боге.

Кто душою и телом предан всегда суесловию и парениям ума, тот блудник; кто соглашается и соучаствует с ним в этом, тот прелюбодей; и кто сообщается с ним, тот идолослужитель.

Страсти, сокровенные в душе, не исправляются телесными только трудами.

Есть страсти, которые душе показывают только скорби: нерадение, уныние, печаль не нападают приражением помыслов и услаждением, но только налагают на душу тяжесть.

Самомнение есть расточение души в мечтании ее, которое приводит ее к парению и не препятствует ей парить в облаках своих помыслов, так что кружится она по всему миру.

Страсти усыпленные пробуждаются, как только встречается причина прийти им в деятельность.

Страсть тщеславия заставляет уступить ей место блудную страсть, и опять страсть блудная укрощает страсть славолюбия.

Тщеславие – служитель блуда и дело гордыни.

Как от чревоугодия рождается мятеж помыслов, так от многословия и бесстыдных бесед – неразумие и исступление ума.

Кто не удаляется добровольно от причин страстей, тот невольно увлекается в грех.

Страсти отвращать лучше памятью о добродетелях, нежели сопротивлением, потому что страсти, когда выступают из области своей и воздвигаются на брань, отпечатлевают в уме свои образы и подобия.

[смир. Алексий М.]

...Господь не случайно сделал Россию страной и христиан, и мусульман. Христиане сегодня в целом спят крепким духовным сном и только всхрапывают на тех, кто пытается их разбудить. Может статься, что духовное возрождение, что путь к подлинному христианству на Руси начнется с ревностных мусульман, пришедших ко Христу - с тех, кому Христос открылся. Ведь им будет параллельно, какие там обряды считают одни правильными, а другие неправильными, им будут глубоко безразличны бесконечные споры и обвинения христианами друг друга из-за мелочей.

Тех, кто встретил Христа Живаго - не будут трясти и растрясать все эти человеческие склоки, преданья человеческие. Они пришли в христианство не ради этого - а ради любви Христа. Вот будет интересно, когда мусульмане научат христиан любить Господа, научат перестать лицемерно и греховно жить, и грызть других верующих за то, что где-то что-то они "не так верят". Неисповедимы пути Твои, Господи!

[смир. Алексий М.]

Люди, которые горды тем, что отдают десятину, и считающие себя щедрыми, должны помнить, что на самом деле они жадные. Потому что отдают только 10 процентов, а не 15 и не 20.

[Саша Е]

Только за что ты меня,, Алексей, так часто блокируешь на этом форуме?
За то, что тоже пытаюсь растормошить!?
Все эти годы я хотел обратить внимание на то, с чем только сейчас начинают соглашаться.
Я никогда не хотел никому зла на этом форуме, и никогда не пытался никого разоблачать. Просто ставил перед острыми вопросами , и смотрел - как на это среагируют.
Кто мне дал на это право?
Совесть моя.
В есегда перед Богом взвешиаал мои решения,, и своей духовной интуицией чувствовал важность и необходимость этого.
Почему ты не пытался вникнуть в эти причины? Ведь ты всё понимаешь прекрасно.

Но действовал по старому - ЗАТКНУТЬ ОПОНЕНТУ РОТРОТ.
Почему?

[valerii]

Виктор Франкл пишет:
«Вы можете лишиться всего в жизни, кроме одного — свободы выбирать реакцию на происходящее.
Вот что определяет качество прожитой нами жизни — не богатство или нищета, не слава или неизвестность, не здоровье или мучения.
Качество нашей жизни определяется тем, как мы относимся к реальностям, какое значение мы им приписываем, как мы к ним относимся, какое состояние души они нам создают».


Какая разница, кто сильнее, кто умнее, кто красивее, кто богаче? Ведь, в конечном итоге, имеет значение только то, счастливый ли ты человек или нет.
Качественная жизнь заключается в ощущении счастья, покоя, стабильности, веры в то, что завтра будет еще лучше, чем вчера. А эта уверенность формируется нашими мыслями.

[valerii]

Святитель Николай Сербский. Письмо сиротке, которая спрашивает, почему в православии и Евангелии так мало говорится о СЧАСТЬЕ.

Как же, душенька, не говорится?

О чем же в Евангелии говорится больше, чем о счастье людей?! Мне кажется, что Евангелие можно назвать Книгой счастья, а науку Христову – наукой о счастье. Тебя несколько смутило, что в Евангелии не пишется именно слово «счастье». Но вместо этого слова там приводятся другие слова, например: блаженство, радость, веселье, рай, спасение, вечная жизнь. Слово «блаженство» означает наивысшее счастье. Теперь, когда это знаешь, перечитай проповедь Господню о блаженных в Евангелии от Матфея. Первая наука, объявленная Христом людям, была наука о счастье. Эту науку Православная Церковь всегда повторяет людям в начале Литургии пением Блаженны.

По науке Христовой блаженны, или счастливы, те, которые: «сокрушаются духом пред Господом, ибо их есть Царство Небесное»; «слезами омывают молитвы свои, ибо они утешатся непреходящим утешением»; «кротки и незлобивы как агнцы, ибо они наследуют землю живых»; «алчущие и жаждущие правды Божией, ибо они насытятся небесной правдой»; «милостивые сердцем и рукой, ибо их помилует рука Господня»; «чистые сердцем, ибо они увидят Царя и Отца своего Небесного»; «гонимые за правду демонами и людьми, ибо их будет Царство вечной правды»; «опозоренные и оклеветанные ради Христа, ибо они будут радоваться и веселиться в отечестве ангелов».

А вместе с ними будут счастливы и те, что: «веруют в Спасителя своего, ибо будут спасены»; «горят любовью к Творцу и творениям Его, ибо будут увенчаны славой небесной»; «жертвуют жизнью земной, ибо получат жизнь вечную».

Таково истинное счастье, счастье без обмана, которое Господь наш открыл и объявил роду людскому. За такое счастье цари отдавали свои короны, богачи – свое богатство, мученики – свои жизни, причем так легко, как деревья осенью отдают свои листья. Однако тот, кто не вкусил хоть малую толику этого счастья, вряд ли пожертвует ради него даже восковую свечку.
А ты, сиротинушка Божия, не отчаивайся из-за своего счастья. Осталась ты одна, без родных и друзей. «Врата земного счастья затворены для тебя». Так пишешь ты, больше слезами, чем чернилами. Но разве ты не задумываешься, что все это промыслом Отца твоего Небесного, чтобы ты оборотилась к вратам вечного счастья. Господь часто, именно часто, затворяет перед людьми врата обманчивого счастья, но врата истинного счастья Он держит всегда открытыми перед всеми и для всех, кто сам пожелает войти. Войди и ты, дщерь Христова. Стоит тебе лишь заглянуть через те врата, заметишь Царство счастливых, отечество блаженных. Ты увидишь небеса, полные угодников и праведников Божиих, которые на земле вкусили счастья Христа, а на небесах продолжили пить преполной чашей. Когда ты все это почувствуешь и духом всмотришься, больше ни на минуту не останешься одинока, ибо обретешь бесчисленную семью Божию на небесах и сможешь назвать их своими братьями, сестрами, родными и друзьями.

Радуйся и веселись от Господа!

[Андрей Шестак]

На это сказал Иисус: «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.
Случайно той дорогой шел один священник и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Некий же самарянин, проезжая, подошел к нему, и, увидев его, сжалился, и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: „Позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе“ (Лк 10, 30-35).

Комментарии к этому:

"Христос научил нас тому, что сверхъестественная любовь к ближнему есть обмен сострадания и благодарности, сверкающий подобно молнии между двумя существами, из которых одно облекается в человеческую личность, а другое – обнажает себя от нее. Из этих двух одно – это всего лишь малое количество нагой плоти, неподвижной и окровавленной, на краю могилы, без имени, которую никто не знает. Те, что проходят мимо этой вещи, едва ее замечают, а через несколько минут уже не помнят, что заметили. Только один остановился и обратил внимание. Все его дальнейшие действия были только лишь автоматическим следствием этого момента внимания. Это внимание созидательно. Но в момент, когда оно возникает, оно есть самоотречение. Во всяком случае, если оно чисто. Человек соглашается на самоумаление, сосредоточиваясь для отдачи энергии, которая не расширит его власть, которая будет существовать только в другом, нежели он, в человеке, независимом от него. Более того, желать существования другого, это значит, переносить себя в него через сочувствие и, следовательно, стать причастным к состоянию бездвижного вещества, в котором он находится.

Творческое внимание состоит в том, чтобы реально прилагать внимание к тому, что не существует. Человеческая природа не существует в безымянной плоти, неподвижно лежащей на обочине дороги. Самарянин, который остановился и посмотрел, – приложил, тем самым, внимание к этой отсутствующей человеческой природе, и его последующие действия свидетельствуют, что он поступал с подлинным вниманием (Лк 10, 30-35).
Религиозные практики целиком составляются из внимания, которое одушевлено желанием. Вот почему никакая мораль не может их заменить.

***
Неудивительно, если человек, у которого есть хлеб, отделит от него кусок голодному. Вот что будет удивительно: если он будет способен сделать это иным жестом, нежели как покупают вещь. Милостыня, если она творится не сверхъестественным образом, похожа на операцию купли. Она покупает бедняка.
Чего бы ни желал человек, – в преступлениях и в высших добродетелях, в мелочной суете и в великих замыслах, – природа его желания всегда заключается, в первую очередь, в том, чтобы хотеть свободно. Желать, чтобы было возможным это свободное согласие воли, для человека, который оказался лишен этого через несчастье, это значит – переносить себя в другого, это значит – самому, вместе с ним, чувствовать это несчастье, так сказать, до разрушения самого себя. Это значит, отрицать самого себя. Тот, кто отрицает себя, становится способным, подобно Богу, воссоздать другого в утверждении, имеющем созидательную силу. Он дает себя за другого, как выкуп. Это акт искупления.
Симпатия cлабого к сильному естественна; ибо слабый, перенося себя на другого, приобретает воображаемую силу. Симпатия сильного к слабому, будучи обратным действием, идет против природы. Вот почему симпатия слабого к сильному бывает чистой, только когда имеет своим единственным предметом симпатию сильного к нему, – в случае, если сильный поистине благороден. Здесь – сверхъестественная благодарность, состоящая в том, чтобы быть счастливым, когда ты испытал на себе сверхъестественное сострадание. Она нисколько не задевает самолюбие.
Поистине, щадить самолюбие человека, оказавшегося в несчастье, – тоже дело сверхъестественное. Чистая благодарность, как и чистое сострадание, – это, в сущности, и есть сочувствие между людьми при несчастии. Один – несчастный, и другой – кто делает ему добро, которых различие их судьбы бесконечно удалило друг от друга, через такое сочувствие становятся одно.
Между ними осуществляется дружба в пифагорейском смысле: чудесная гармония и равенство.
При этом и один, и другой сознают всей душой, что лучше – когда человек не “повелевает повсюду, где он имеет власть”. На этой мысли, – если она занимает всю душу и господствует в воображении, которое есть источник действия, – на этой мысли утверждается истинная вера. Ибо она полагает благо вне мира сего; она узнает его в образе той тайной точки, находящейся в самом центре человеческой личности, которая есть принцип самоотвержения.
И так же обстоит дело в науке и в искусстве: тогда как продукция второклассная – или с блеском, или посредственно исполненная – является расширением себя, то продукция первоклассная, творчество в истинном смысле слова, есть отвержение себя. Эту истину обычно не понимают, ибо слава смешивает и без разбора освещает своими лучами как творения первого разряда, так и наиболее яркие из второго, часто даже отдавая им предпочтение перед первыми.
Когда милосердие к ближнему составляется творческим вниманием, оно сродни гениальности.

Насколько нам трудно истинно услышать несчастного, настолько ему бывает трудно подумать, что его услышали только из сострадания. Любовь к ближнему – это любовь, которая нисходит от Бога к человеку. Она предшествует той, которая возводит человека к Богу. Бог спешит сойти к несчастным. А чья душа расположена к сочувствию к ним, – будь она самой последней, самой жалкой, самой безобразной, – Бог устремляется в нее, потому что Он может через нее видеть, слышать несчастных. Только со временем она приобретает осознание этого присутствия. Но пусть душа даже и не найдет для него названия, – Бог присутствует везде, где несчастных любят ради их самих. Бог не присутствует, даже если Его призывают, там, где несчастные – лишь только повод сделать “доброе дело”, – даже если их “любят” с этой целью. Ибо тогда они остаются в своей естественной роли, в роли бездушной материи, в роли вещей. Их любят безлично. А следует нести им, в их бездвижном, безымянном состоянии, – личную любовь. Вот почему выражения вроде “любить ближнего в Боге”, “ради Бога”, суть выражения лживые и двусмысленные. У человека нет собственной силы внимания даже настолько, чтобы быть способным смотреть на этот кусок плоти, неподвижной и нагой, лежащей на обочине дороги. Это не тот момент, чтобы “обратить мысль к Богу”. Как бывают моменты, когда следует мыслить о Боге, забывая все создания без исключения, так бывают моменты, когда не следует мыслить явным образом о Создателе. В эти моменты присутствие Бога в нас имеет своим условием тайну столь глубокую, как если бы она была тайной для нас самих. Бывают моменты, когда думать о Боге – отделяет нас от Него. Стыдливость есть условие брачного союза.

Не во власти души – поверить в реальность Бога, если Бог не откроет эту реальность. Или она приклеит имя Бога, как этикетку, к чему-то другому, – что будет служением идолу, – или же вера в Бога останется для нее всего лишь пустым звуком и абстракцией. Это верно даже относительно тех эпох, когда людям и в голову не приходило усомниться в догматах веры".
Симона Вейль.

[Андрей Шестак]

Царство Божье неприметно, Царство Божье не от мира сего. Царство Божье есть совершенное преображение мира. Христианское общение не может быть внешней материальной теократией. Христианская общественность есть таинственное общение в духе, в любви Христовой. Она несоизмерима ни с какой подзаконной общественностью. Все попытки сопоставить и сблизить христианское общение в Духе с демократическими, социалистическими течениями есть религиозная ложь и обман.
Свобода христианского общения в Духе не имеет ничего общего с «свободой» анархической, и братство христианского общения в Духе не имеет ничего общего с «братством» социалистическим. Христианское общение — благодатное общение, общение в любви Христовой. Анархическое и социалистическое общение целиком принадлежит к царству природной необходимости, к царству кесаря.
Такую же религиозную ложь представляют все связывания христианской общественности со старым языческим государством или с отсталым натуральным хозяйством. Царство Божье и царство кесаря разделены Христом, и не может Царство Божье вместиться ни в какое царство кесаря, в старое или новое, реакционное или революционное.
Братское общение во Христе есть уже таинственное вхождение в Царство Божье. И это братство Христово неприметно приходит в мир. В Царстве Божьем нет никаких коллективов, в нём есть только личности, оно все состоит из личностей разных иерархических ступеней. И в Царстве Божьем будет «иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится во славе».

Николай Бердяев

[Андрей Шестак]

Хорошие слова о. Петра Мещеринова десятилетней давности, имеющие отношение и к тому, что происходит на форуме:

В защиту расцерковления

Слово «расцерковление» имеет два значения. Первое — когда человек после некоторого пребывания в Церкви выясняет для себя, что он не принимает Христа и Его заповеди и отходит от христианства. Этот радикальный вариант мы сейчас рассматривать не будем. Предметом нашего разговора будет второе, образное значение этого слова — когда человек, наоборот, желает жить во Христе, но в процессе своей церковной жизни начинает чувствовать, что его отношения с Богом в Церкви превращаются в рутину. Причиной этого является неправильное воцерковление, то есть когда вместо возрастания в красоту и свободу Христовой Церкви человека «втискивают» в жёстко очерченные внешнерелигиозные схемы, в идеологию и субкультуру. Этому весьма способствует то, что из-за непроработанности у нас личностной церковной педагогики норма воцерковления, то есть начального обучения внешней церковности, предлагается всем как норма церковной жизни вообще. Но рано или поздно человек вырастает из начальной церковной школы, чтобы жить во Христе и творить Его заповеди не в рамках узкой субкультуры, а в том, что дарует человеку Бог — в живой и непосредственной повседневной жизни.
Причину расцерковления определить в общем виде непросто и зачастую она зависит от конкретных обстоятельств каждого человека, однако есть и общая закономерность.
Те, кто объективно вырастает из субкультурной церковности, расцениваются ею как гордецы, либералы, модернисты, «апостаты», разрушители церковных уставов и т. п.
Жизнь во Христе — это живой процесс: она углубляется вовнутрь, а затем и распространяется на всю широту человеческого существования. Ради сохранения и приумножения жизни в Боге христианину приходится выходить за пределы постоянно воспроизводящегося воцерковления и искать свои формы дальнейшего, более зрелого церковного существования. Но следствием этого является неизбежное «взламывание» субкультуры: богослужение, посты, святые отцы, духовничество, внутри- и внешнецерковные идеологемы и прочее становятся служебными, не довлеющими, второстепенными для личностной христианской жизни. С точки зрения субкультуры это и есть вопиющее и непростительное расцерковление. Те, кто объективно вырастает из субкультурной церковности, расцениваются ею как гордецы, либералы, модернисты, «апостаты», разрушители церковных уставов и т. п.
Но на самом деле, как я уже сказал, здесь — здравый и живой процесс возрастания верующего человека в самостоятельную и ответственную христианскую личность, который сам становится Церковью — членом Тела Христова, и для которого всё, что содержит Церковь, является подручными инструментами, средствами для жизни во Христе, которыми он полноценно распоряжается сам. Таким людям приходится ради сохранения живости и нерутинности веры идти против церковно-субкультурного течения, и, в отношении него, именно «расцерковляться»: устанавливать «под себя» свою меру постов, служб, подготовки ко Причащению, выходить за детсадовские рамки духовнических отношений, критически оценивать те или иные высказывания Отцов, отделять суть Церкви от современных церковных политически-экономически-идеологических данностей, и даже в известной степени отстраняться от груза церковной истории, воспринимая Церковь скорее личностно, чем исторически.
«Расцерковление» нужно понимать… как «выздоровление» от неправильной, внешней, идеологической и псевдодуховной церковности.
Явление это весьма актуально для всех искренне верующих христиан (которые всегда — малое стадо (Лк. 12, 32). Неверное воцерковление у человека, дорожащего своей верой во Христа и своей совестью, неизбежно влечёт через какой-то период пребывания в субкультуре желание подняться над нею, для того, чтобы обрести большее евангельское наполнение своей церковной жизни. Таких примеров много, и этот путь стандартен для подлинно верующей души: именно на этом пути проверяются варианты Притчи о сеятеле.
Ещё раз подчеркну, что «расцерковление» нужно понимать здесь не в собственном смысле слова, а как «выздоровление» от неправильной, внешней, идеологической и псевдодуховной церковности. По моим наблюдениям, для многих людей, которые считают, что в наших условиях, когда Церковь тесно связана с социумом и когда отрицательные качества этого социума — «стихии мира сего» — проникают и в церковную жизнь, мешая проявлять Церкви свой внутренний потенциал, — расцерковление становится некоей «внутренней эмиграцией», подобно советской. В советское время «внутренняя эмиграция» была ненасильственной реакцией на ложь коммунизма. Такая же реакция возникает у многих совестливых и верующих людей сейчас: уход в частную жизнь от зазора между теми или иными сторонами современной церковности и подлинностью Христовой Церкви.
Это не осуждение и не эскапизм, а трезвость: христиане стараются честно делать, что могут — в себе, в своей семье, в своём кругу, без лозунгов и призывов, без хождения по кругу в субкультуре постов, правил, батюшек и лексики, без опасного следствия всей этой субкультуры — нивелирования нравственности и человечности. То есть тут и происходит созидание христианской повседневности. Позитивное здесь то, что такое «расцерковление» нередко, на мой взгляд, способствует некоей «возгонке» личностного начала и становится вовсе не поводом к грехам и вседозволенности, но путём к тому христианскому становлению личности, которое и должно быть целью настоящего воцерковления и церковной педагогики.

[смир. Алексий М.]

Про держание ума во аде и другие фразы подвижников.

Эти слова отражают глубокий и подлинный духовный опыт – который превосходит понимание.
Чтобы понять чужой духовный опыт надо его отчасти разделять.

О чем говорят подвижники? Вероятнее всего, о том, что человек, посвятивший свою жизнь Богу, пошедший на суровые жертвы, отказавшийся от возможности семейной жизни и мирского комфорта, сталкивается с соблазном гордыни — особенно, если он окружен учениками, которые смотрят на него с глубоким почтением. И что люди, наиболее очевидно близкие к святости, могут проваливаться самым жалким и соблазнительным образом. И что там же, где исключительная суровость подвигов и вершины духа, там рядышком и такие скандальные грехи, до которых миряне и нескоро догадаются.

И поэтому именно подвижник должен постоянно напоминать себе о своем крайнем недостоинстве, «опасно ходить» и всячески гнать мысль о том, какой он благочестивец и молодец, крутой аскет ваще, не то что миряне, которые утешаются женами юности своей и ходят по ресторанам. В таком контексте все эти «держи ум во аде», «куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня», «все спасутся а я погибну» становятся понятны. У них есть конкретный контекст и конкретная цель.

[смир. Алексий М.]

В ОДНОЙ ЛОДКЕ С БОГОМ

Вы представляете, как же Он устал? Как нужно вымотаться, чтобы уснуть в такой шторм, когда волны перехлестывают через края и лодка наполняется холодной водой, вымачивая одежду, когда ветер, когда качает, когда вокруг перекрикивается десяток мужчин, пытаясь что-то сделать...
А Он просто положил руки на борт, голову на них опустил и спал, от усталости ничего не чувствуя и не слыша.

Как же Он устал... Как же Он всегда отдает всего Себя, ни капли Себя не жалея, ничего Себе не оставляя - чтобы потом уснуть крепким сном посреди бушующего моря, в заливаемой водой лодке. Предельное человеческое изнеможение. Ничего Себе, ничего - даже сон и тот урывками.

Когда-то я писала, что теперь нет ни пустоты молитвы, ни пустоты смерти - но во всем Христос. Теперь добавлю: нет пустоты усталости, в ней - тоже Он.

Наша усталость, как бы ни была велика, целиком и полностью воспринята и разделена Им. Он познал, что это такое - когда совсем нет сил, а твой путь требует всего тебя, и никакого отдыха впереди.

Когда совсем нет сил, то смотришь на Него, спящего в лодке, мысленно припадаешь головой к Его коленям... и... нет, не становится меньше усталость, не расцветает путь розами, нет, другое... просто ты не одинок. Просто можно вынести все, если Он рядом.

Если ты с Ним в одной лодке.

Дарья Сивашенкова

[Андрей Шестак]

Сильная у Дарьи любовь к Господу.
А мне понравилась покаянная молитва, составленная святым праведным старцем Феодором Томским, из книги М.М. Громыко "Святой праведный старец Феодор Кузьмич Томский – Александр I Благословенный":

О, Владыко Человеколюбче, Господи, Отец, Сын и Святый Дух, Троица Святая! Благодарю Тя, Господи, за Твое великое милосердие и многое терпение. Аще бы не Ты, Господи, и не Твоя благодать покрыла мя, грешного, во вся дни, и нощи, и часы, то уже бы аз, окаянный, погибл, аки прах пред лицем ветра, за свое окаянство, и любность, и слабость, и за вся своя преестественные грехи. Уже бо не престаю и не престану часа того, что не сотворит греха, а когда восхощет приити ко отцу своему духовному на покаяние, отча лица устыдихся, грехи утаих и оные забых и не могох всего исповедати срама ради и множества грехов моих; тем же убо покаяние мое нечистое есть и ложное рекомо, но Ты, Господи, ведый тайну сердца моего, молчатися разреши и прости в моем согрешении и прости грешную мою душу, яко благословен еси во веки веков. Аминь

[Алла Юр.]

Да,простота молитвы святого отца Феодора содержит в себе всю непростую нашу жизнь.

[Андрей Шестак]

Богословие — это слово о Боге. Поэтому оно — либо всё, либо ничего. Вся природа, а также всё, что выше и ниже её — всё это богословие. Богословие — необозримое поле, и каждый растущий на нем цветок, Сириус и Млечный путь, туманности и метеоры, Дунай и Копаоник, море и полярное сияние, история планет и хроника жизни людей, радиолярии, бабочки, песчинки, капли воды, лучи света... Если вся природа — не богословие, то либо первая, либо второе не имеют никакого смысла. Если вся природа не возвещает о Боге, кто тогда поверит Исаии и Павлу, Карлейлю и Кнежевичу?
Любая наука — это целостное богословие, систематизированное свидетельство о Боге, и каждый ученый — богослов, ибо каждый говорит о Боге, раскрывая Его дела. А потому не чужды сей науки и Лавуазье, и Вольтер, и Никола Тесла, и Штроссмайер.

свт. Николай Сербский

[Андрей Шестак]

Сегодня, в день памяти батюшки Иоанна Богослова, увидел такой интересный комментарий к первым словам четвертого Евангелия:

...уместно будет напомнить первые строки Евангелия от Иоанна: "Вначале было Слово".
Слово как Глагол, Логос — одновременно Мысль и Слово речи: само в себе Слово есть Божественный Ум и Потенциальное Все. Он обнаруживает и выражает себя посредством Творения, где в актуальном существовании реализуют себя некоторые из этих возможностей, которые, как сущности, извечно заключаются в Нем. Творение — есть дело Слова, Глагола; тем самым оно есть также Его проявление, Его внешнее выражение. Вот почему мироздание предстает как бы Божественным языком для тех, кто умеет его понимать; "Небеса поведают славу Божию" — Пс, 18,2.
Рене Генон

[Андрей Шестак]

Записал мысли, связанные с двумя предыдущими постами, может быть, кому-то будет интересно. Правда, это не совсем по теме "цитатник".

О двух подходах к обожению

Есть позиция, основанная на святоотеческой мысли, что чем ближе душа к Богу, тем менее ей нужен внешний мир форм, тварный мир природы, поскольку душа воспринимает Божественное бытие и всю безсконечную по силе и разнообразию палитру Божественных чувств напрямую, минуя всевозможные формы внешнего мира, через созерцание Лица Божиего, и максимальную близость "Я" Бога и "я" человека. И поэтому необходимо отвергнуть природу и устремиться прямо к Божеству.
Согласно этому, на вершине обожения человека, предстоящего перед Лицом Бога, мир природы возвращается к Первоистоку, сгущаясь в некую сверхконцентрированную точку полноты всех смыслов и переживаний. Путь к этому лежит через отрешение от мира и полное устремление к Богу.
Как ни странно, тут имеется много общего с практикой Адвайты-Веданты, которая призвана раскрыть во всех существах Единое для всех «Я», а внешний мир объявлен иллюзией по отношении к этому высшему «Я».
Мне же, напротив, представляется, что внешний тварный мир является уже здесь, на Земле, начальным источником познания Природы Божества во всём Её многообразии. В этом плане какие-либо природные явления, виды жизни, которые мы наблюдаем в мире, являются зеркалами различных аспектов Божией Сущности. И мир природы, находясь на Земле, ни в коем случае не нужно отвергать, но необходимо принимать как Дар Божией Любви и источник Богопознания.
Благовестие отца Виктора говорит нам о том, что весь мир почивает исключительно на наших душах. И что вся вселенная - это продолжение нашего тела. Таким образом, внешнее по Благовестию - это тоже наше, но пока более слабо затрагивающее нашу личность.
В чём же заключается коренное отличие внешнего от внутреннего? Первое отличие - в интенсивности и глубине мысли и переживания. Внешнее переживается всегда слабее. Отсюда понятно, почему "чем больше внешнее, тем меньше внутреннее". Внешнее в падшем мире может полностью умалить бытие человека, если у него отсутствует внутренняя жизнь. Ущербность "внешнего" заключена в том, что оно недостаточно входит в наши души своими Божиими проявлениями. Оно находится на периферии нашего личного мира, не обеспечивая нужную глубину и силу переживаний.
Но если у человека такая внутренняя жизнь (в Боге) присутствует, то она наоборот напитает внешнее.
Второй недостаток внешнего - неподчиненность нашей воле и заражение многочисленными формами бесовщины. Внешний мир становится часто фактором страдания для нас - источником всевозможных бед и катастроф, которым мы не можем пока управлять. Это описанная в Благовестии ситуация, когда конь (внешний мир) несёт всадника. И сейчас, до преображения мира, укрыться от этой, пораженной грехом, части нашей личной вселенной, мы можем только внутри своей души, устремившись к Богу внутри нашего "я".
Но что же произойдет в тот Час, когда мы обретем власть переживать внешнее, и начнём управлять им. В этот час внешнее станет внутренним. Мы начнем воспринимать вселенную, как полноправную часть себя, уже не только теоретически, но практически. При этом сложность и многообразие форм (природы, космоса), присутствующее сейчас во внешнем мире, не должны умереть, но должны подчиниться святой воле нового человека, и преобразиться через исключение из него всех бесовских компонентов (видов смерти) и через развитие компонентов Божиих.
Поэтому исчезновения природных форм в мирах преображенного человека не произойдет (иначе, как там сможет поселиться собака Мунька?). Исчезнет граница между внешним и внутренним. Сознание и Вселенная станут единой реальностью. И там, в этой единой реальности, тварные миры всё также будут существовать. В ещё более великой красоте и полноте, в сравнению с нынешним миром. И там, внутри обоженной личности человека, обретшей единство с Богом, эти «внешние формы» не смогут затмить Лицо Бога, потому что они по своей сути есть не что иное как Сам Бог Слово - Господь Иисус Христос. Ведь Кто такой Бог Слово? Он - вторая Ипостась Святой Троицы. Это Мысль Бога Отца, имеющая самостоятельное Личностное бытие, и творящая миры. А Божья Мысль никак не может затмить Божие Лицо. Потому что она есть Действие Первого Лица Святой Троицы. И Сама является Её Лицом.
Если же мы стремимся полностью и навсегда отрешиться от всех форм тварных миров, погружаясь в глубины "Я" Бога Отца, в Чистый нетварный безформенный Свет, то этим умаляем смысл существования Второй Ипостаси Троицы - Бога Слово. И правда, зачем тогда нужна Вторая Ипостась – Логос – Бог Слово? Если нам не нужны формы (Мысли, Слова, Образы) тварных миров, нам будет достаточно Первой Ипостаси - Бога Отца, которая является Умом Божиим, и Третьей Ипостаси - Святого Духа, Который несёт в Себе всю палитру Божией Любви и Блаженства.
То есть Света Ума и Блаженства Любви нам будет достаточно, если нам не нужны Тварные миры.
А как же тогда Мысль, рождаемая Божиим Умом и его Любовью? Мысль, как оплотневшее Слово Божие (весь видимый мир вокруг нас). Для чего нам тогда мысль, если мы замерли в Вечности, в блаженном созерцании Божиего Лица? И тварные миры, и творческая совместная деятельность Бога и человека по их развитию, где для них место тогда?
Новое Слово Божие пойдет, как я верю, дальше, и многое в этом вопросе пересмотрит.
В святоотеческом учении исторической церкви, при всей его глубине и неоспоримых достоинствах, слишком много серьезного, и не хватает детского. А ведь Господь сказал: "будьте как дети". И отец Виктор писал, что ребёнку совсем не трудно вообразить Господа в виде камушка. Таково свойство детского ума. И если ум наш станет по-Божиему детским, ему совсем не трудно представить не только камушек, но и всю преображенную природу и космос, как самого Господа. Как Его Тело. Которым она и в самом деле является.
Мы можем смотреть на вселенную, природу и её содержание именно так, даже в Земном, пока еще не преображенном мире, и тогда никакого греха услаждения («похоти очей») нет. Но если смотреть на неё взором неверующего человека, видя в ней лишь абстрактную красоту, радующую чувства, то, конечно, такой взор не может не нести в себе богохульство. Но и в этом случае причастность Божией красоте неосознанно входит в человека и освящает его.

Бог создал мир, а Его Сын, наш первородный Брат, сотворил его как красоту для нас. Красота мира – это ласковая улыбка Христа, которой Он улыбается нам сквозь материю. Любовь к этой красоте исходит от Бога, сошедшего в нашу душу, и направлена к Богу, присутствующему в мироздании. Здесь перед нами нечто подобное таинству.
Симона Вейль (Simone Weil)

..И многие из Его приближенных станут замечательными творцами и держащими этого первичного мира, отличающегося от вторичного не только реальностью, но и происхождением от Бога и посланных Им Ангелов. Этот первичный реальный мир раскрывшийся в полноте откровения и благодати Божией, так убедительно захватит все время и внимание людей, что никто о вторичных мирах и вспоминать не будет. Многие свершающиеся чудеса убедят всех, что мир яви в беспредельное количество раз интереснее и чудеснее любой из придуманных диаволом грез или сказок...

[Андрей Шестак]

Богу не может быть что-то не присуще. И никогда человеку не удастся наложить на Него ограничения, что Он мол только Нетварный безвидный Свет. Или Божественный Мрак. И что "вот этого в Нём точно нет". В Нём есть всё. Без конечности всего. И даже о зле Он знает всё, еще больше бесов, только это знание у Него находится в полусфере не-жизни.
В Боге совмещены Земля и Небо. Между Землей и Небом не война, а любовь.
Бог во всём, что не противоречит любви. И в безвидном Свете, и на печке у дедушки. Потому что не с Землей, не с материей (от латинского māteria «первичное вещество, материя», далее из mater «мать», далее из праиндоевропейского mater- «мать») связано зло, как многие считали до этого. А исключительно с нелюбовью.
Бог есть во всём, в чём и через что способна действовать любовь, а она может действовать на земле, на небе, в воде и в воздухе.
Отрицание и умаление действия Бога-Любви на печке у дедушки и перенос Бога исключительно в область нетварного света, это очередная, человеческая попытка соорудить из Бога недоступного и великого Царя. На огромном удалении от человека. Но Бог нам Брат и Друг.

[Любовь]

... Но Бог нам Брат и Друг.

Со всем вышенаписанным согласна, дорогой Андрей! Но вот по-поводу последней строки никак не могу согласиться - тварь и Творец, Чистый Дух и материя даже самая тонкая, не могут быть братьями и друзьями. Бог для нас Господь, любящий Отец, сотворивший нас и многое другое. Дистанцию между Богом и человеком надо все-таки соблюдать, как бы высоко Госодь не поставил человека.

[Саша Е]

Тогда Бог не Отец , а Отчим ( что не верно)

[мн.гр.Алексей]

Надо просто понимать, что в разряд друзей и братьев Бога мы переходим не по собственному произволению, а Его волей: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете, и плод ваш пребудет, да, егоже аще просите от Отца во имя Мое, даст вам». (Ин. 15:15)

[Любовь]

Аминь! Вот Иоанн Креститель и брат и друг Христов.
О пророке Иоанне Крестителе Господь Иисус Христос сказал: «Из рожденных женами не восставал (пророк) больший Иоанна Крестителя». Иоанн Креститель прославляется Церковью, как «ангел, и апостол, и мученик, и пророк, и свечник, и друг Христов, и пророков печать, и ходатай ветхой и новой благодати, и в рожденных пречестнейший, и светлый Слова глас».