Библиотека сайта

ЗАПИСКИ МОТОВИЛОВА Н.А.,
СЛУЖКИ БОЖИЕЙ МАТЕРИ И ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА

Часть 7

«Вот посмотри, какова она», – и мне показана она была как самый тончайший каркас, веющийся, и при действиях а своих скрехчущий163, и скрехтаньем своим возбуждающий похоть плотскую. Но вся она тогда во мне была собрана в ступни ног моих и лишь только ниже щиколоток помещалась, а все прочее тело мое духовно-душевно-плотяное было очищено от тьмы этой творной – или греховной – и было чисто, светло, лучезарно.

«Вот смотри, – сказал мне невидимый священно-тайный растолкователь и показатель всего тогда внутрь меня видимого, – вот смотри и понимай, почему Господь и у апостолов умыл только ноги одни164, что, будучи очищены благодатию Всесвятого Духа Божиего, они были чисты от всякой скверны плоти и духа, и тьма творная, дошедшая до них по нисходящим родствам, находилась и у них тогда лишь только в ступнях ног, то и надлежало ее всю очистить и вовсе истребить из внутренностей их. Ибо она не есть необходимое условие для жизни на земле, а только совведена в плоть нашу вкушением от плода древа познания добра и зла, – то если бы она осталась в них неочищенною и неистребленною вовсе из них, то по простоте и неучености своей, при исполнении их Святым Духом в той всеполноте, как Он назначался для пребывания в них, и при остатках этой тьмы греховной они легко бы могли по невежеству и неразумливости своей смешать действие и ее с действиями Духа Святого и ее действия принять за действования Самого Святого Духа. Вдобавок это очищение их и от самомалейших остатков тьмы греховной или творной сей, естественные движения в человеке, как я тебе сказал, производящей, нужно было еще и потому, что они впоследствии времени предназначаемы были вращаться не только среди безчисленного множества мужчин, но и среди самых прелестнейших женщин, для проповедания посреди их слова Божия или, что гораздо более яснее и точнее, для раздачи людям дарований Всесвятого Духа Божиего, в чем преимущественно и состоит настоящая Вселенская проповедь, то и они сами по подобию Господа нашего Иисуса Христа и Пречистой Его Божией Матери долженствовали быть вовсе и начисто изъятыми от всякой скверны плоти и духа, а эта-то скверна по отношению к горнему нетленному бытию и есть тьма греховная, а яснее творная, тьма сущая всех планетах и во всех животных и растениях, сотворенных Богом из ничего и существующих на сих планетах, троичные силы которой суть магнетизм165, электричество166 и гальванизм167, нужные только, однако же, для процесса растительного и множительного и быта временного тварей на землях, называемых планетами, в их несовершенном состоянии. А потому Богочеловек Иисус Христос и сказал апостолу Петру: не следует тебя всего умыть, но только нозе, потому что весь чист, кроме ног, в которых еще оставалась некоторая толика тьмы греховной сей, так как, например, и ты теперь милосердием и благодатию Божиею, кроме Аббадоны и тьмы греховной, весь очищен равноапостольским образом.

Святой же апостол Павел, не бывший на Тайной Вечери168 и не имевший счастия получить омовения ног из Божественных рук Спасителевых в то время, хотя и благодать возблагодать явлением с небес и Светом, сшедшим тогда при горнем гласе к нему: "Савле! Савле! Что Мя гониши, Аз есмь Иисус, Егоже ты гониши"169, получил, но все-таки без сего особого нарочитого омовения Христова не был изъят от этой тьмы греховной, а потому и говорит: Дадеся ми пакостник плоти (то есть: это тьма греховная или творная) да ми пакости деет – и молихся трикраты да отступит от меня и рече ми Господь довлеет ти благодать Моя сила бо Моя в немощах совершается. И дадеся ему то, по его собственному пояснению, за премногая откровения, да не превозносится и не превознесется оными170, и вместе с тем в замену оставления в нем тьмы сей греховной далась ему сугубая благодать и сила разумений до того, что даже и святому апостолу Петру пришлось сказать суть некая словеса – в речениях брата нашего Павла яже недоуменна суть171, – это же значило не то, чтобы святой апостол Павел неправильно говорил, но то, что по большей расширенности круга его понятий и по множайшей сугубейшей полноте дарований Святого Духа ему и открывалось множайшее, и хотя недоуменное для Петра, но тем не менее истинное и полноблагодатное.

Вот смотри же, где, и как, и в каком виде находится при всем этом неизгнанный из тебя бес Аббадона», – и он показал мне его у меня за спиною под кожею, как шершавый войлок, осязательно при его слове почувствованный мною сзади души моей в атмосфере воздушной, как выше пояснено, окружающей душу человеческую. Сказал мне: «Вот что значат слова Христовы: "Иди за Мною, сатано"172, в отношении и в применении к христианину простому, и он может то же сказать даже и тогда бесу, когда бы он по допущению Божиему и внутрь его вошел, – с Господом же было не так по всеполнообоженной плоти Его, – бес не дерзал не только касаться ее, но издали лишь и Господа Богочеловека ему от Бога Отца дозволено искушать, – да обоженною плотию Своею вполне препобедить диавола, и в замену того, что не исполнил перво и Богосозданный Адам, то Сам Всетворец Адамов в восприятой от семени жены плоти Пречистой и Пренепорочной всесовершенно исполнит.

И вот, как ты видишь, в человеке, как в малом мире, находятся кроме его троичности духа, души и плоти еще две в его теперешнем падшем состоянии непременные действующие силы и привходящие отвне, а не в его непременном составе сущие – именно же тьма творная или греховная, привзошедшая в естество наше от грехопадения праотцев и заключавшаяся в плодах древа познания добра и зла. И потому-то заповедь Адаму дана была от Господа на время не вкушать от сего плода, чтобы он преждевременно не испытал возбудительных или конфертативных сил, в нем находившихся, которые вслед за своими проявлениями делают разрушение состава человеческого и суть начатки смерти, почему Господь Бог и сказал: "В оньже <аще> день снесте... смертию умрете"173, когда же бы предназначенный священно-тайно в предвечном совете Божием термин продолжения времени всей долготы срока заповеди прошел и Адам и Ева не преслушали бы до того времени Божественной заповеди, то за послушание они бы не только благодать и возблагодать получили, но и потом дозволено было бы им и от плодов древа познания добра и зла вкушать, когда бы то нужно было для исполнения другой заповеди в раю данной: "Раститеся и множитеся, и наполняйте землю, и господствуйте ею"174, – но дабы разрушения состава не последовало бы и действия возбудительных сил сего плода познания добра и зла не могло быть виновным начатком смерти, то имели бы они спасение от оной и обновление своего естества в плоде древа жизни, которое обновляло бы естество и заживляло бы все растления от вкушения плода познания добра и зла, могшие входить в состав наш. Оттого-то Господь по преступном вкушении Евою и Адамом от плода сего и поспешил их изгнать из рая и прибавил, дабы не вкусили они от плода жизни, ибо тогда, получив сами безсмертие, и злу законопреступления приусвоили бы безсмертие же, и, следовательно, зло пребыло бы неистребимым, и погибель людей неисправима была бы.

Вот одна из сущностей, отвне привходящих в наш троично единый, неслиянный и нераздельный состав, а вторая есть благодать Божия, вдохнутая в Адама под библейским термином дыхания жизни и, сверх того, для всегдашнего восполнения себя ею данная и сосредоточенная в плодах древа жизни, могшая и могущая делать человека вечно иным – нестареемым и совершенно безсмертным навеки всех грядущих веков, то есть когда принималась бы она в плодах древа жизни заключенная и потом за потерянием нами доступа к раю Адамовскому или к Едему сладости, возвращенная нам в оживление души и духа нашего и доставление им спасения, но не безсмертия плоти, потом от Господа нашего Иисуса Христа чрез Его собственное, до вольной страсти и после вольной смерти, дуновение в уста апостолов, и ниспосланная свыше в день Пятидесятницы во весь мир чрез Царицу Небесную, и собранных вкупе с Нею в горнице святых апостолов, во спасение мира сшедшая в дыхании бурне, и седшая на коегождо из них в виде огненных языков благодать Божия, и теперь друг друга приимательно сущая в достойных того христианах».

Тем закончу дивные видения и откровения этого великого дня, о коих я сказал подробно в тот же день вечером великой старице схимонахине Параскеве, Евфросинии Димитриевне, а потом по приезде моем в том 1835 году в Воронеж и высокопреосвященному Антонию, архиепископу Воронежскому и Задонскому, как велено было сказать от свяшенно-тайно разъяснявшего мне все вышеписаное.

И во время заутрени Светлого Христова Воскресения в этом году, стоя возле высокопреосвященного Антония близ амвона, когда он вышел с духовенством на оный для пропетия троекратно эксапостилария: «Плотию уснув, яко мертв»175, я удостоился видеть самого высокопреосвященного Антония в неимоверной полноте излияния свыше на него даров Святого Духа. Каковому видению хотя, может быть, и не поверят иные, но тем не менее я долгом считаю, хоть в самых коротких словах, помянуть в конце сей записки об оном. Как только запел высокопреосвященный «Плотию уснув, яко мертв, Царю <и> Господи» и прочее, так из уст его изнесся светлый белый, в виде огненного языка, пламень, и, окружив его со всех сторон, распространился от него во все концы собора и вверх, и наполнил весь собор таким светом, что сияния свеч уж не видно стало, а всюду был только свет Божественной благодати, исходящей извнутрь высокопреосвященного Антония, как от солнца. Сам же он, его высокопреосвященство, стал до того прозрачен, что можно было насквозь его мне видеть жилы и кости, а в жилах течение крови. Как это сталось мне яснозрительным – не знаю. Но я действительно все так видел, и в это время, как я с удивлением рассматривал высокопреосвященного Антония, он, не переставая петь, обратился ко мне главою и, улыбнувшись, кивнув ею, дал мне знать, что он чувствует, что Господь мне грешному открыл это чудное таинство действия в нем сил благодати Всесвятого Духа Божиего.

Потом какая-то невольная сила стала оборачивать меня на все стороны, и я увидал всех предстоящих в разнообразных видах. Никто не был подобен дивному архиепископу Антонию, только несколько богомольцев сияли вдали и в углублениях храма, как звезды, и, сами озаряя вкруг себя других, иные люди стояли просто в целости, как люди, и светлы были лица их и радостны, а других темны так были, как обгорелые головни, у иных только некоторые части тела были обгорелые. Но более всего обращал мое внимание на себя один протоиерей, из сослужащих с высокопреосвященным. Он был полосатый, увитый поперечными полосами, как зебр, - он потом исключен был из духовного звания, – одна полоса пальца в два белая, благодатию светящаяся, другая – темная и почти черная, и так друг за дружкою они его перепоясывали.

Таковое видение всех и каждого продолжалось во все время пения эксапостилария сего троекратного; когда же заутреня сего истинно великого и в точном смысле слова просвещенного дня кончилась, то, войдя в алтарь и похристосовшись с его высокопреосвященством, я сказал ему: «Я видел ныне необыкновенное чудо на Вас и на всех предстоящих в церкви, позвольте мне Вам рассказать оное». «Я знаю, – отвечал мне он на это, – и я кивнул головою, улыбаясь и глядя на Вас, дал Вам знать, что Господь открыл мне, что Он и Вам дал видеть со мною деемое Его благодатию. Но теперь не говорите ни мне и никому о том, что Вы видели, и не поминайте мне самому ни за чаем и завтраком нашим общим, ни за обедом, а вечером часу в десятом придите ко мне, и мы тогда с Вами побеседуем о всем том».

После обеда он опять напомнил мне: «Так я Вас жду в десять часов вечера, а теперь Вы изнурились, подите отдохнуть, сосну и я немного». Но я заспался долго, и келейник его Иван, разбудив, позвал меня к нему. Когда же пришел я, то у его высокопреосвященства сидел уже Павлов Алексей Александрович, и старший келейник Михайло Никитин отвел меня в канцелярию его собственную, пред спальнею его, где, разливая чай, и мне поднес несколько чашек в ожидании конца беседы его с Павловым. Когда же высокопреосвященный отпустил Павлова, вошел в свою канцелярию, то сказал мне: «Извините, что я замешкался с Павловым, не хотелось его оскорбить для великого дня и отказать ему в приеме, он так много служил святителю Митрофану и так сильно и деятельно содействовал открытию святых мощей святителя Митрофана, что я считаю его не только к себе самому, но и к святителям Воронежским Митрофану и Тихону искренно близким человеком, а таким людям я не могу в чем бы то ни было отрадном для них отказывать, ибо я потому себя служкою Митрофановским зову, что всячески стараюсь служить святителю Митрофану, принимая за него гостей его и живым словом восполняя безмолвную высокоблагодатную беседу его с ними. А ты, Михайло, поставь нам еще самовар, я хочу напоить чаем Николая Александровича сам из своих рук, - он сказал было, что поил меня чаем, но высокопреосвященный отвечал: – Да то твой чай, а это мой будет чай, и своим чаем хочу я его напоить, чаем святителя Митрофана, а кстати и сам с ним еще попью чаю. Дай нам хлеба, а ужинать я не стану». И когда принес Михайло нам готовый самовар, то владыко сказал: «Ну, теперь иди спать и вели всем на спанье отправляться в свои места, а мы с Николаем Александровичем посидим и попьем чайку, может быть, и до утра, потому что я завтра служить не буду, да вели только, чтоб пропустили Николая Александровича в его келлию».

Оставшись же наедине, он вспросил, разливая чай: «Ну, что же Вы хотели мне сказать ныне утром?» Я отвечал: «Тогда думал одно сказать, а теперь вижу, что должен сначала о другом сказать, и именно, что я вижу Вас всего, как разливаете чай раскаленным и красным от огня, как железо или как уголь горящий без пламени». Он отвечал: «Я для того-то и назначил Вам прийти попозже, не прежде десяти часов вечера, чтобы Вы на деле видели, что дело благодати Божией не так бывает, как наши пишут о них новые богословы, не испытавши сами на себе действий Духа Святого. Они, переводя греческое слово "экстазм"176, называют его исступлением ума, что одно и то же сумасшествие, и думают, что при явлениях благодатных в душе человеческой человек бывает в исступлении своих душевных способностей. А другие думают, благодатное состояние не может долго продолжаться, тогда как, напротив, самый наш собственный на самих себе видимый и ощущаемый опыт показывает, что существо этого состояния на самом деле вовсе не таково. В человеке не тогда и не сей час происходит опьянение, как он пьет вино или хмельное пиво, но когда погодя несколько станет разбирать его, когда спиртуозные пары станут входить в голову. Так-то и вино благодати Духа Святого или то духовное пиво новое, которое ныне пьем мы в Светлые дни сии, или в особых нашествиях оного Всесвятого Духа, или причащаясь Пречистых и Животворящих Тайн Христовых – не от камене неплодна чудодеемое, но нетления источник из гроба ожидавши <одождивша> Христа177, – не сей час разбирает богатством благости Божией и наполняет полнотою всех дарований Духа Святого, но мало-помалу потом входя во все составы и в сердце и попаляя греховные наши вины, и исполняет нас радости и веселия Богоблагодатного. Но и за всем тем ни я, ни Вы не исступили, однако же, из ума, и хотя наше теперешнее состояние действительно необыкновенное и не вседневное, но все-таки это не умоисступление, как несправедливо толкуют экстазмическое состояние пророков и всех сподобляющихся особенных посещений Всесвятого Духа Божиего, но вот мы завтракали, обедали и отдыхали, а теперь пьем чай, как люди обыкновенные, хотя и необыкновенных милостей Божиих теперь сподобились. И вот почти целые сутки проходят, – ибо мы просидели с ним до утра, – но состояние так называемого "экстазма" не проходит, и мы это осязательно и яснозрительно чувствуем и видим». В таких-то беседах просидели мы эту вторую и великую действительно светозарного Воскресения Христова ночь.
Вот отчасти и в весьма малых крупицах то, что мне пришлось испытать в Воронеже по милости высокопреосвященного Антония и в Киеве по его же молитвам, и потом опять в Воронеже. И его самого вот в каком положении удостоил <меня> Господь видеть своими собственными этими же, коими и теперь, как пишу это, гляжу глазами, подобно тому, как ими же самыми имел счастие в конце ноября 1831 года видеть великого старца Серафима, когда он не словом, но делом показал мне, как Господь Бог Дух Святый снисходит на рабов Своих и низводит на них небесные дарования Свои, в каковом положении более четверти часа он <старец Серафим> говорил со мною, будучи светлее солнца, и уверял меня, что и сам я был в таком же положении. Вот почему, рассказывая о согрешении моем хулою на Духа Святого, я сказал, что лишь только одна моя бедная, многогрешная душа могла вполне понимать всю тяготу тогдашних бедствий в их истинной ужасности.

Следовало бы мне сказать еще и о том, как в Киеве показано было мне, что такое есть сила тяготения, открытая Ньютоном178 и от невидимого учителя моего названная благодатию Всесвятого Духа Божиего, лучами Своими могущественнейшими всего на свете содержащего всяческая в горсти Своей – аще земная, аще небесная. То есть именно восемь твердей небесных, про которых сказано, что то суть светлее всякого кристалла твердо горизонтально устроенные, неизмеримые для человека, но измеряемые Богом и Его Святым Духом, объемлемые круговидными простынями или дискообразными кругами сущие, между коими помещаются семь эфирных пространств, в коих движутся вокруг семи центральных громадных солнцев или небесных кругов семь млечных путей, состоящих опять из безчисленных солнечных систем. И что наш мир находится в самом последнем над бездною творном небе, и что ниже оного и восьмой водной же тверди находится, как выше сказано, геенна – огнь вечный, несветимый и неугасаемый – тартар, лютый мраз, червь неусыпаемый, тьма кромешняя или внешняя, и, наконец, смерть вторая. И все это вместе содержится лишь одними рукообразными, если для чувственного понятия можно так выразиться, лучами или потоками Духа Святого огненными, как от огня происходящими, но росоносно дышащими и неопаляющими естества тварей. Потому что, проходя светлейшие, кристаллу подобные, водные тверди, разделяющие эфирные пространства, содержащие творные небеса, они, то есть сии лучи Всесвятого Духа Божиего, воплощаются в эту воду, сущую выше небес, и, входя в атмосферы миров в тончайших каплях росы, обходят разумные существа, про которые капли росы премудрости сей небесной сказано, что утренневавый к этой небесной премудрости не утрудится и бдяй ее ради вскоре без печали будет.

Следовало бы упомянуть, как мне показано разлучение души и духа человеческих от плоти и как разъяснен процесс смерти. Надлежало бы сказать и о процессе жизни, как мне показано было, что человеческая жизнь делится на четыре части. 1-я – девятимесячная в утробе матери, делящаяся на шесть фазисов. 2-я – временная, на дне воздушного океана на лице Земли троичная духовно-душевно-плотяная, в каковой троичности и зародыш человека в мужеском семени показан был, и тоже шесть фазисов в падшем состоянии своем имеющая. 3-я – жизнь за гробом, духовно-душевная ангелоподобная и 4-я – жизнь паки бытия вполне Богоподобная, представителями которой и истинными главами воскресшими из мертвых над всею Вселенскою Ветхо- и Новозаветною Церковию Христовою Божиею всеполноблагодатию Бога Духа Святого, освященного Церковию, человеческого рода всех веков от сотворения Адама и до конца рода человеческого сущею, <являются> Богочеловек Иисус Христос и Приснодева Богородица Мария. Он Бог богов, Царь царей и Господь господей, пришедый в рабии зраце взыскати Адама; а Она – единая по Боге Всемогущая, потребившая клятву Евину Плодом чрева Своего Приснодевственного, – дщерь по плоти Богоотец святых Иоакима и Анны и семя жены на сотрение главы змия диавола, обетованное Адаму и Еве при изгнании из рая, а поэтому и язва бесовская, и всепобедоносное оружие на все их козни и ухищрения против рода человеческого.

Но для того чтобы подробно описать все остальное, как тут в описываемые мною времена, так и потом во время странствий по святым местам русским жизни моей долговременной бывшее, о чем я подробно всегда и письменно, и словесно доносил высокопреосвященнейшему Антонию, то следовало бы целые тома исписать, а если систематически все это изложить в одно стройное литературное, бо(го)словски-философическое целое или, что гораздо вернее, в одно философическое, благодатию Всесвятого Духа Божиего воплощенное или осоленное ею богословское целое, то составится именно та самая книга, о написании которой говорилось в одном из благодатно вещих слов <снов?> моих воронежских и о самохвальстве по сочинению которой укоряли меня многие.

Но 1, 2, 3, 5 и 7 ноября 1832 года, записки о коих <снах?>, находившиеся в числе бумаг ареста моего, помянутого выше, тоже хранятся в Министерстве внутренних дел, о которой <о книге> святитель и угодник Божий Митрофан, но уже не во сне, а наяву сказал высокопреосвященному Антонию во время страданий моих, вышеописанных 1834 года: «Вспроси Мотовилова, о какой книге открыто было ему во сне, что он хочет ее написать, и вели ему подать тебе на бумаге заглавие этой книги. Книга эта в настоящее время совершенно необходима для всех Церквей Божиих и спасительна будет для всего рода человеческого. В написании ее чувствовали потребность многие святые Божии люди в последние века Христианства и в особенности святитель и угодник Божий Димитрий, митрополит Ростовский, сделавший и начало ее своею Летописью179. А святитель и угодник Божий Тихон Задонский, собрат наш по Воронежу, и во всю жизнь свою неотступно помышлял о ней, и не только помышлял, но и делом подготовил большую часть священных материалов для нее, именно же, – святитель продолжал, – записки его об истинном Христианстве180 совершенно до этой-то книги и относятся. Но еще не пришло время, и человечество не вполне к тому подготовлено, то скажи Мотовилову, что во время свое ему будет предлежать труд сей и мы все, воронежцы, помолимся о нем, чтобы Господь Бог дал ему начать и совершить оный <труд> всецело, во всей его полноте во славу Божию и во спасение как временное, так и вечное всего рода человеческого».

Вот заглавие этой, предназначенной мне святителем Митрофаном к написанию, книги:

«Истинные понятия: о Боге, об ангелах святых и о злых духах, – о механизме Вселенной – о создании земли и на ней человека, о заповеди, данной ему в раю, и о преступлении оной. О благодати искупления. История рода человеческого от Адама и до сего дня в параллельном отношении веры и жизни. – Сличение всех вер на свете и доказательство, что только наша Русско-Греческая Восточная Апостольская есть истинно Православная Отеческая Вселенская Христова и Божия вера на всем свете. – Мысли о приближении кончины века и о близости пришествия Антихристова. – О семи Вселенских Соборах и о необходимости восьмого для соединения Святых Божиих Церквей. – О необходимости всемирного покаяния, и об истинно христианской жизни, и об истинном монашестве»181.